Page 120 - Отец Горио

Когда Бьяншон вернулся, Эжен сошел вниз пообедать. Всю ночь они, сменяясь, провели
у большого, — один читал медицинские книги, другой писал письма к матери и сестрам.
На следующее утро в ходе болезни обнаружились симптомы благоприятные, по мнению
Бьяншона, но состояние больного требовало постоянного ухода, и только эти два студента
способны были его осуществить во всех подробностях, от описания которых лучше
воздержаться, чтобы не компрометировать целомудрия речи наших дней. К изможденному
телу старика ставили пиявки, за ними следовали припарки, ножные ванны и другие лечебные
средства, возможные лишь благодаря самоотвержению и физической силе обоих молодых
людей. Графиня де Ресто не приехала сама, а прислала за деньгами посыльного.
— Я думал, что она сама придет. Но это ничего, а то бы она расстроилась, — говорил
старик, как будто бы довольный этим обстоятельством.
В семь часов вечера Тереза принесла записку от Дельфины:
«Чем вы заняты, мой друг? Неужели вы, едва успев полюбить, уже пренебрегаете
мною? Нет, во время наших задушевных разговоров передо мной раскрылось ваше прекрасное
сердце; вы — из тех, кто понимает, какое множество оттенков таится в чувстве, и будет
верен до конца. Как вы сами сказали, слушая молитву Моисея, 80 „для одних это все одна и та
же нота, для других — вся беспредельность музыки!“ Не забудьте, сегодня вечером мы едем
на бал к виконтессе де Босеан, и я вас жду. Уже совершенно точно известно, что брачный
контракт маркиза д'Ажуда подписан королем сегодня утром во дворце, а бедная виконтесса
узнала об этом только в два часа. Весь Париж кинется к ней, как ломится народ на Гревскую
площадь, когда там происходит казнь. Разве это не мерзость — итти смотреть, скроет ли
женщина свое горе, сумеет ли красиво умереть? Я бы, конечно, не поехала, если бы раньше
бывала у нее: но, разумеется, больше приемов у нее не будет, и все усилия, затраченные мною,
чтобы попасть к ней, пропали бы даром. Мое положение совсем иное, чем у других. Кроме
того, я еду и ради вас. Жду. Если через два часа вы не будете у меня, то не знаю, прощу ли вам
такое вероломство».
Растиньяк взял перо и написал в ответ:
«Я жду врача, чтобы узнать, останется ли жив ваш батюшка. Он при смерти. Я
привезу вам приговор врача, боюсь, что это будет приговор смертный. Вы рассудите сами,
можно ли вам ехать на бал. Нежно целую».
В половине девятого явился врач: он не дал благоприятного заключения, но и не полагал,
что смерть наступит скоро. Он предупредил, что состояние больного будет то улучшаться, то
ухудшаться: от этого будет зависеть и жизнь и рассудок старика.
— Лучше бы уж умер поскорее! — было последнее мнение врача.
Эжен поручил старика Горио заботам Бьяншона и поехал к г-же де Нусинген с вестями,
настолько грустными, что всякое радостное чувство должно было бы исчезнуть, как это
представлялось его сознанию, еще проникнутому понятиями о семейном долге. В момент его
отъезда Горио, казалось, спал, но когда Растиньяк выходил из комнаты, старик вдруг
приподнялся и, сидя на постели, крикнул ему вслед:
— Скажите ей: пусть все же веселится.
Молодой человек пришел к Дельфине, удрученный горем, а ее застал уже причесанной, в
бальных туфельках, — оставалось надеть бальное платье. Но у последних сборов есть
сходство с последними мазками живописца при окончании картины: на них уходит больше
времени, чем на основное.
— Как, вы еще не одеты? — спросила она.
— Но ваш батюшка…
— Опять «мой батюшка»! — воскликнула она, не дав ему договорить. — Не учите меня
моему долгу по отношению к отцу. Я знаю своего отца давно. Эжен, ни слова! Не стану
слушать, пока вы не оденетесь. Тереза приготовила вам все у вас на квартире; моя карета

80 «Молитва Моисея» — ария из оперы итальянского композитора Россини «Моисей в Египте» (1818).