Page 53 - Темные аллеи

Милый мальчик! А самой двадцать лет. Нелегко было забыть ее, — прежнюю,
екатеринодарскую…
Когда подали счет, она внимательно просмотрела его и не велела давать больше десяти
процентов на прислугу. После этого им обоим показалось еще страннее расстаться через
полчаса.
— Поедемте ко мне, — сказал он печально. — Посидим, поговорим еще…
— Да, да, — ответила она, вставая, беря его под руку и прижимая ее к себе.
Ночной шофер, русский, привез их в одинокий переулок, к подъезду высокого дома,
возле которого в металлическом свете газового фонаря, сыпался дождь на жестяной чан с
отбросами. Вошли в осветившийся вестибюль, потом в тесный лифт и медленно потянулись
вверх, обнявшись и тихо целуясь. Он успел попасть ключом в замок своей двери, пока не
погасло электричество, и ввел ее в прихожую, потом в маленькую столовую, где в люстре
скучно зажглась только одна лампочка. Лица у них были уже усталые. Он предложил еще
выпить вина.
— Нет, дорогой мой, — сказала она, — я больше не могу.
Он стал просить:
— Выпьем только по бокалу белого, у меня стоит за окном отличное пуи.
— Пейте, милый, а я пойду разденусь и помоюсь. И спать, спать. Мы не дети, вы, я
думаю, отлично знали, что раз я согласилась ехать к вам… И вообще, зачем нам расставаться?
Он от волнения не мог ответить, молча провел ее в спальню, осветил ее и ванную
комнату, дверь в которую была из спальни открыта. Тут лампочки горели ярко, всюду шло
тепло от топок, меж тем как по крыше бегло и мерно стучал дождь. Она тотчас стала снимать
через голову длинное платье.
Он вышел, выпил подряд два бокала ледяного, горького вина и не мог удержать себя,
опять пошел в спальню. В спальне, в большом зеркале на стене напротив, ярко отражалась
освещенная ванная комната. Она стояла спиной к нему, вся голая, белая, крепкая,
наклонившись над умывальником, моя шею и груди.
— Нельзя сюда! — сказала она и, накинув купальный халат, не закрыв налитые груди,
белый сильный живот и белые тугие бедра, подошла и как жена обняла его. И как жену обнял
и он ее, все ее прохладное тело, целуя еще влажную грудь, пахнущую туалетным мылом, глаза
и губы, с которых она уже вытерла краску…
Через день, оставив службу, она переехала к нему.
Однажды зимой он уговорил ее взять на свое имя сейф в Лионском кредите и положить
туда все, что им было заработано:
— Предосторожность никогда не мешает, — говорил он. — L'amour fail danser les
anes, 13 и я чувствую себя так, точно мне двадцать лет. Но мало ли что может быть…
На третий день Пасхи он умер в вагоне метро, — читая газету, вдруг откинул к спинке
сиденья голову, завел глаза…
Когда она, в трауре, возвращалась с кладбища, был милый весенний день, кое-где плыли
в мягком парижском небе весенние облака, и все говорило о жизни юной, вечной — и о ее,
конченой.
Дома она стала убирать квартиру. В коридоре, в плакаре, увидала его давнюю летнюю
шинель, серую, на красной подкладке. Она сняла ее с вешалки, прижала к лицу и, прижимая,
села на пол, вся дергаясь от рыданий и вскрикивая, моля кого-то о пощаде.
26 октября 1940

Галя Ганская

Художник и бывший моряк сидели на террасе парижского кафе. Был апрель, и художник

13 Любовь заставляет даже ослов танцевать (франц.).