Page 192 - И жили люди на краю

189
Отомари. Надеются в порту сесть на пароход. Я с дороги свернул.
Приплёлся в Мерей к старшему брату. Он живет, как трепанг.
Женился на японке, как-то взял её фамилию. Я – Ким, а он –
Ионуэ Акихито. Ему кто-то сказал, что пароходы за гражданским
населением придут в Хонто. Вот в Хонто и нацелились. А тут я,
кореец, заявился и заговорил... Понимаешь, я через два дня
заговорил и рассказал, как японцы расправились с совсем
безвинными людьми. Жена его так взглянула на меня, словно
хотела огнём сжечь мои глаза. А брат молчал, равнодушный,
будто уже и не кореец. Ты знаешь, Гурея, что делает трепанг,
когда чувствует опасность?
– Как знать? Это под водою надо увидеть.
– Гурея, когда трепанг чувствует опасность, он
выбрасывает из себя все внутренности. Нате, рыбы, рвите, ешьте!
А сам он – одна шкурка – втиснется и расщелину, и нет его.
Вроде съели. А он, хитрый, главного достиг: спас свою шкурку.
Понял, Гурея? Он сохранил шкурку, и вскоре снова пополнеет и
станет жить так, как жил. А мне... всю жизнь мне смотреть на
небо через отверстие бамбуковой палочки.
Серая мгла за окном просветлела. Теперь Гурей из угла
видел Кима; не встречались они года два, тот ничуть не
изменился, как прежде, молодой, поджарый, жилистый, с густой
копной чёрных жёстких волос, только в них – седые волосинки.
– Ты ложись... Успокойся, а я...
– Куда, Гурея?
– На огород, – выпрямился старик.
– Не надо. Сиди, Гурея.
– Да не бойся ты! Далеко они. И ночью ведь напали там. А
днём кто сюда сунется с саблями? Вилы возьмём! Все мужики
возьмут, и такую атаку устроим!.. У Георга пистолет есть. Нас
никакая банда не одолеет, лишь военные могут.
Такое рассуждение, похоже, убедило Кима в том, что на