Page 231 - И жили люди на краю

228
переводчика слабая подготовка. Или всё-таки умышленно
упустил некоторые слова? Но как бы там ни было, основное
передано точно – русский лейтенант высказался нагло и
самоуверенно.
– Скажи... он не воин, – произнёс Хабуяси. – Воины в
постелях проституток не оканчивают свою карьеру. Он же
окончил её так, что не может вернуться к советскому
командованию. Поэтому пусть думает, как сохранить свою жизнь
здесь. Все это относится и к солдатам.
Когда переводчик смолк, русские посмотрели друг на друга
и опустили головы. Хабуяси про себя отметил: не отважатся
умереть. За что? Расскажут обо всём.
– Я жду, говорите! – сказал Хабуяси, и его требование
тотчас повторил переводчик.
Лейтенант глянул исподлобья. Хабуяси показалось:
русский правильно оценивает вину перед своим командованием
и в то же время сомневается, что ему здесь сохранят жизнь.
– Не думал, что буду стоять вот так со связанными руками,
– проговорил лейтенант. – Глупо получилось. Но что вышло, то
вышло.
– Яснее, – сказал переводчик.
– А что не ясно? – усмехнулся лейтенант. Набрели мы на
это ваше селеньице, ожидали безумное сопротивление, а
стрелять, оказалось, некому. Три солдатика оружие бросили и
замерли как обмочившиеся. Мы их – в сарай. А в домах – питьё.
Ваши же оставили. И баб тоже. Ну, питьё мы проверили – не
отравленное. Вот и поддали...
– А затем и баб ваших проверили, – не вытерпел солдат,
стоявший слева от лейтенанта; сказал это серьёзно, словно о
чём-то важном.
Солдат справа тихо засмеялся и, смущаясь, проговорил:
– Чёрт попутал, ей-богу. С голодухи. Иначе и деньги давали