Page 244 - И жили люди на краю

241
вас не укачивает? – вдруг спросил, не оборачиваясь, попутчик.
– Что?.. – Игнат Игнатьевич удивился: откуда тот знает его,
хотелось в свою очередь поинтересоваться: кем вы будете, но
что-то подсказывало: этого не следует делать. Он сказал: –
Сейчас всем тяжело.
– Всем? Такого не бывает, – убеждённо возразил попутчик.
– Идя под общим грузом, обязательно найдутся те, кто лишь
делает вид, что подставляет плечо... В какую часть
направляетесь?
– Я не интересуюсь, где какая часть, – проговорил Игнат
Игнатьевич, задетый нравоучительным тоном попутчика: – Для
меня важно сказать слово людям, идущим в бой. Важно, чтоб они
поняли, что идут не на чужую землю, а на свою, открытую и
исследованную их пращурами...
– Вы, умный человек, и не поняли... – желчно оборвал
попутчик и закурил.
И капитан закурил. Неразговорчивый, вялый до появления
попутчика, сейчас он показался Игнату Игнатьевичу крайне
встревоженным; может, этот, в плащ-палатке, шепнул ему о
прорыве японцев или они вообще перешли в наступление?
Неужели наше командование допустит это, и снова затянется
война?
– Слышали, что случилось в соседнем полку? – неожиданно
спросил попутчик.
Игнат Игнатьевич ни о каких случаях не слышал и решил:
пускай военные разговаривают.
– Нет, – сказал капитан.
Попутчик обернулся: широко расставленные чёрные глаза
глянули рассерженно, в чём-то упрекая и капитана, и лектора.
Приняв прежнюю позу, он долго молчал, как бы сожалея: о чём с
ними говорить. И сказал:
– Безобразное явление! Друг друга перестреляли. До какой