Page 250 - И жили люди на краю

247
Ромашов сказал зло:
– Командованию, видите ли, захотелось подготовить
людей. А по мне – лучше бы спокойно поспали, а то в гору до
укреплений ещё добежать надо... – в нем уже вскипало
сопротивление тому, что скажет Игнат Игнатьевич, а он обычно
говорит убедительно, норовя не оставить никаких поводов для
возражения.
Игнат Игнатьевич вздохнул: желал тихо, по-родственному
побеседовать с Михаилом, затем аккуратно спросить о старшине,
а разговор сразу начался жёстко, недружелюбно, как ссора.
Похоже Михаил даже не доволен встрече.
– Когда наступление? – спросил Игнат Игнатьевич.
– Это секрет.
– Я понимаю. Но время есть поговорить?
– Есть. Только без призывов, пожалуйста. Я свои мысли
тоже придержу, потому что у нас со вшами так не борются, как...
– Перестань, Миша! Это у тебя перед боем.
– И это верно... Уже многих потеряли. Вчера получил
пополнение. Из кого, знаете? Хмурые, не вытянешь слова.
Вечером один попросил отойти с ним в сторону. Отошли, и он
сказал: «Мы с вашими ребятами потолковали, ничего о вас
отзываются. А о нас не думайте плохо. У нас большая беда
была». И рассказал: продвигались они вперёд совсем без боев, и
так дошли бы до этого рубежа. Но сбоку, из-за болота, ударил
пулемёт. Никого не зацепил, и его можно было бы обойти и
ликвидировать. Однако командир поднял взвод, и тот
захлебнулся в болоте, за ним – еще взвод. Командир крыл матом
рядовых и офицеров и злорадствовал, что они не могут добежать
до японского пулемётчика и разбить ему череп. А япошка,
понимаете, строчил и строчил из-под кучи хвороста. Бил как по
мишеням на стрельбище. Он наверняка чувствовал себя героем,
не зная, что с того края болота на него гонит солдат русский