Page 333 - И жили люди на краю

330
Порой Игнат Игнатьевич привставал, прислушиваясь:
кто-то идет по дороге?
– Сиди! – приказывал лейтенант, похоже, теряя рассудок.
Часов в одиннадцать неожиданно взревел мотор машины.
– Бегом! – заорал лейтенант.
Игнат Игнатьевич кинулся напролом через высокие кусты,
ободрал руки – и не успел, машина с тремя солдатами в кузове
проскочила; он кричал, махал – не обернулись. Стоял, ждал:
может, новая машина появится? Нет. Тоскливая тишина вокруг.
Полез обратно в тайгу. Не пройти бы мимо лейтенанта. Где
он?
– A-а, гад, это ты?.. – прицелился лейтенант. – Моей смерти
хочешь? А я тебя вот продырявлю...
Игнат Игнатьевич сиганул за лиственницу. И за нею
простоял часа четыре, пока лейтенант не всадил пулю себе в
сердце.
Кажется, кончился весь этот кошмар. Однако Игнат
Игнатьевич не мог встать – ноги не разгибались, точно
загипсованные в коленях; наконец он отвёл взгляд от лейтенанта,
по лбу которого ползала муха, и начал подниматься, держась за
ствол дерева. Выпрямился, отдышался и переступил мелко,
неуверенно; через несколько шагов вспомнил о сумке. А, ну её!
Пусть вместе с ним... А что, если в ней не только документы, а и
записка о том, что ему, Игнату Игнатьевичу, поручает передать
их в соответствующие органы? Через неделю или месяц на
лейтенанта наткнутся, прочтут записку и что тогда? Старик
помимо своей воли, словно кем-то ведомый, вернулся назад, к
лейтенанту, выдернул из-под него сумку и побежал неуклюже,
по-стариковски слабо; по дороге пошёл, не оглядываясь,
– стремился быстрее покинуть эти места. Пройдя километра два,
он почувствовал, что вконец выдохся, но продолжал передвигать
ноги, как мог.