Page 426 - И жили люди на краю

423
ритме. И даже лучше.
Колеса вагона постукивали по берегу длинного
водохранилища. На желтоватой глади его кучками разбросалась
чернеть; шум поезда лишь слегка потревожил уток – заскользили
по воде к крутым, в осыпях, сопкам.
На вокзале высоких гостей встретили мэр города, японец
лет сорока, тонкий, с округлыми залысинами над выпуклым
лбом, и комендант, молодой, сытый телом майор. Был он весь
какой-то широкий и лицом, и плечами, и туловищем; к козырьку
фуражки поднес ладонь, что сапёрную лопатку. А мэр,
поклонившись губернатору и русскому начальнику, отшагнул в
сторону, замер. Катков выслушал рапорт коменданта, сказал
властно:
– На колёса – и поехали. Показывайте, что тут у вас?..
Вольготно и обнажённо распахнулась перед Катковым
картина разрухи: на бумажной фабрике сгорели четыре машины
– стояли, как объеденные огнём корабли, под обугленными
балками, досками и листами железа чернели клочьями рулоны
бумаги – здесь был склад готовой продукции. От фабрики до
самого порта в мрачном затишье лежало пепелище – на этом
прибрежье исчезли кварталы домов. В самом же порту, на
причалах, – разбитые краны и транспортеры, на воде
– изрешечённые пулями судёнышки; крупный пароход затоплен
чуть ли не в центре акватории – только мачта торчит. В другом
порту, рыбном, длинно растянувшемся по берегу, все склады
– распахнуты, оборудование – изуродовано, катера, кунгасы и
лебёдки выглядывают у пирса из чистой воды.
– М-да-а, – сокрушённо покачал головою Катков и спросил
у коменданта: – Ты можешь показать что-нибудь уцелевшее?
– Так точно! Школы ничего, там идут занятия.
Молокозавод целый, но пока не работает, ищем японцев, у
которых есть коровы. Керамический функционирует.