Page 468 - И жили люди на краю

465
Степан и парень лежали неподвижно. Старик не оборачивался,
что-то гудел через нос, – похоже, тянул песню и попыхивал
цигаркой. «У меня ведь ни гроша в кармане, – униженно подумал
Адам. – Все дома. На что жить? Работать вряд ли скоро смогу.
Господи, – обратился он мысленно к Богу, – как ты терпишь всех
палачей? Ради чего на земле то одна бойня, то другая? Не
понимаю я. Не понимаю, господи...» – он закрыл глаза, и сразу
тело его как будто перевернулось на бок и полетело вниз головой
в какую-то пустоту...
Снова вывел его из забытья Ерофей.
– Ето... пожевать надобно, – он протянул кусок хлеба с
салом и кружку самогона. – Для сугреву и очистки организму.
Адам медленно – больно было глотать – выпил жгучую
жидкость; пахучее мягкое сало прямо таяло во рту и распаляло
аппетит. Ерофей остановил лошадей, дал им сена, слушая
Степана. Степан рассказывал, что, когда его подвели к яме, он с
ходу саданул плечом длинного казака, тот едва не свалился к
порубанным мужикам, но в следующий миг кинулся на Степана
и пронзил шашкою насквозь его шубу между боком и рукою.
– Резанул он меня, мерзавец, – поморщился Степан. – Ох, и
боль меня охватила! Сердце от неё занемело, и дых пропал. Но не
от боли всё ж, а с обиды, с гневу я так заорал, ажно казак
отшатнулся, выдёргивая шашку, а я оступился и слетел в яму.
Думал, кто прыгнет ко мне и добьёт. Но на меня упал новый
убитый. Поперёк лёг. Прямо на моё лицо животом. Я слышал, как
в его нутрях булькало, уходила кровь на землю.
– А ентот куды ранен? – спросил Ерофей, переводя взгляд
на парня. – Плох, смотрю.
– Плох. Грудь ему продырявили. Отца его, купца, не нашли,
так заместо того – сына...
Лошади доели сено, и Ерофей взял вожжи.
– Но-о, пошли, милые, – протянул; после под мягкий скрип