Page 737 - И жили люди на краю

734
Оодори – улицу, ведущую прямо к вокзалу.
В Маоку они вернулись до смерти уставшими. Айсыке
поплёлся в свой «лагерь», Моэдо – в «санаторий»; на его кровати
спал истощенно-бледный парень. Моэдо от порога приволок в
угол циновку, лёг и тотчас уснул. Он проспал мертвецким сном
до обеда следующего дня. Проснулся в другой комнате на
кровати. Над ним нагнулся переводчик, спросив:
– Где вы были? Русские врачи очень недовольны.
Моэдо ответил с безразличием:
– Больше никуда не пойду. Буду отдыхать.
Он много спал, в обед съедал по две порции первого и
второго, а после ужина садился под старый тополь – шумно
шуршали над ним тёмно-зелёные с блеклым подбоем листья. С
унылой грустью смотрел писатель на море, рябое от снулых,
ржавых под красноватым закатом волн. Однажды пришел сюда
Айсыке.
– Я ищу тебя, Моэдо. Ищу, – по его засмугленным щекам
стекали слёзы. – Я уезжаю. Иду на пароход. Прощай, Моэдо.
Прощай! – он всхлипнул и побежал вниз по склону сопки.
Моэдо ничего не успел ему сказать. И побежать за ним не
смог – стоял, чувствуя, как подламываются ноги и трясётся
нижняя челюсть. Он опять опустился под тополь, припав к нему
спиною. И так полулежал до той поры, пока в туманных
сумерках не потухли огни американского парохода, на котором
Айсыке с семьёй уплывал от своей родины.

ВЕЧЕРОМ ПОДЪЕХАЛИ К ПРОЛИВУ

Автобус остановился метрах в десяти перед центральной
улицей. Ромашов последним сошел на старый, в глубоких
трещинах асфальт. Ветерок приятно освежил лицо. Поставив у