Page 735 - И жили люди на краю

732
– Зачем её оставил? – обернулся Моэдо.
– Пускай. Идём, – буркнул Айсыке с кривой усмешкой.
– Ты что задумал? – Моэдо внутренне похолодел, шагнул
обратно.
Айсыке, забежав вперед, стал на лестнице.
– Не обижайся. Моэдо. Я скажу.
И сказал, что, когда Моэдо спал, он. Айсыке, из пяти ламп
вылил керосин в чашку и поставил её на площадку.
– Хорошо горит, видишь? Долго гореть будет – свечка
большая, твёрдая. В Маоку придём, а тут огонь свечку скушает,
фитиль в керосин упадёт и – пых! Пожар! А почему – никто не
знает. Никого не было.
Моэдо проговорил:
– Потуши.
– Зачем? Это твой дом. А тебе и денег не дали. Они
– лживые люди!
– Так получилось. Но я не хочу совершать зло.
– Но тебе сделали зло. И мне. Всех выгоняют! Разве охота
уезжать со своей земли? – со стоном произнёс Айсыке; голос его
затрещал, точно расщепляемое сухое дерево. – Отец всю тайгу
исходил. И его отец всё знал и всё умел. И отец того отца умер
здесь. А я должен убираться. Они во всём виноваты!
– Не знаю, – неопределённо ответил Моэдо. – Я всё больше
убеждаюсь: люди делятся не столько на европейцев и азиатов,
сколько на злых и добрых. И народами правят самодовольные,
возомнившие себя великими. Ты, Айсыке, знаешь, у животных
вожак, чуя опасность, уводит стадо в надёжное место. Если
опоздал, бросается на врага сам. А у людей? Вожаки посылают
своих подданных истреблять себе подобных. Я перестаю верить,
что человек – самое разумное существо.
– Я никому не верю, – с жаром подхватил Айсыке.
– Все обманывают. Голова болит.