Page 77 - И жили люди на краю

74
под противным дождём, как сейчас. Но сейчас и дороги нет. Она
там, за пространством разлившейся воды. Из воды торчат
поникшие травы и между ними плавают пузыри; они лопаются
под каплями дождя, но тут же возникают новые. Так и люди:
исчезают и возникают.
Тико Мидзуно чутьём угадал, что идти надо не прямо на
север, а свернуть на запад. И когда свернул, оказалось обошёл
озеро. За озером твердая полоса земли увела его в высокий
лиственный лес. Шел Тико бодро – он умеет ходить быстро и
долго, а сейчас его еще подгоняло чувство гордости: как удачно
определил, где следует свернуть. Знала бы об этом его Иосида!
Вдруг Тико стало тревожно: что, если и на его острове
Кюсю будет война? Чужие наглые матросы высадятся в порту
Омута и пойдут по долине Тикуго, через деревню, где живут его
родители, где живёт Иосида. Инородцы, собаки – то ли
американцы, то ли русские – истопчут своими погаными ногами
табачные плантации, гусеницами танков искрошат в труху
чайные кусты, повалят и перемнут цитрусовые деревья – всю
прекрасную долину изгадят, и где-нибудь на берегу реки эти
вояки изнасилуют его Иосиду.
Тико остановился, зажмурился от ужаса.
– Нет, нет! – прошептал сдавленно.
О, как бы он благодарил Бога, если б тот совершил чудо:
перенёс его на родину. Тико там применил бы своё мастерство
стрелять – не пропустил бы к деревне ни одного чужестранца,
защитил бы и родителей, и Иосиду.
Каркнула совсем близко ворона. Тико насторожился.
Неужели рядом враг? Бывает, ворона вскрикивает, когда видит
сверху человека или зверя. Кого же она увидела? Он
моментально сорвал с плеча винтовку, палец – на курок, и мягко,
неслышно в шуме нудного дождя перескочил за старую
дуплистую берёзу. Затаился. Стоял минуту. Ни шороха, ни звука.