Page 798 - И жили люди на краю

795
пришедшего.
– Ты чего такой? – сказал Куропаткин немного растерянно
и поторопился успокоить. – Всё нормально, Вадим.
– Нормально? – выдавил Евграфов, как больной.
– Что нормально?
– Тебя завтра выпустят, – Куропаткин опустился на
кровать-лавку, заметил с удивлением в волосах Вадима белые
прядки. – М-да, дела... дела у нас не лирические. Но после
«собеседования» в камере все раскололись.
– Тоситору тебя видал?
– Встречи были давно. И случайно, – усмехнулся
Куропаткин. – Ну, ладно. Выпить у тебя нечего, пойду. А ты
ложись и отсыпайся. Генерал операцией доволен, он и
распорядился завтра тебя к жене... Только – ни звука! Нигде!
Никому! Понял?
– Такое уносят в могилу, – мрачно сказал Вадим.
– Во, правильно. Молодец!
Евграфова выпустили поздним вечером через чёрный
выход; оказавшись в грязном проулке, он пошёл серединой его
прямо по лужам, в ботинки влилась ледяная вода. Шут с ней!
Готов и босиком идти, только бы добраться до дома. А то, может,
специально так поздно выпустили. Пусть, мол, топает,
довольный – с ним разговаривал полковник, извинился, что
такого орла пришлось немного подержать в темнице сырой, что
солдаты обращались с ним, как со всеми арестованными, но им
предписано выполнять своё, поблагодарил за «хорошо
проведённое дело», пообещал представить к награде и на
прощание крепко стиснул руку. Радоваться бы – шагать с
поющей душой. Но Вадим дрожал от ожидания, что на него
вот-вот нападут.
Да, с ним не поступили, как с Тоситору, вербовавшим своих
соотечественников в шпионы и понимавшим: ничего не успеют