Page 894 - И жили люди на краю

891
по-русски. Почти всегда в их доме только русская речь. Лишь
дети в школе ещё общаются на уроках на родном языке.
Виктор тоже получил паспорт. Неделей раньше. Начальник
его хлопотал, чтобы скорее выдали – большой группой они
выезжали в Совгавань на судоремонтный завод; Виктор
– хороший токарь.
Она спустилась к переезду; всякий раз, как тут оказывалась,
её неприятно взбудораживало воспоминание о капитане. Тогда
он возник перед нею до того внезапно, что она споткнулась о
рельсу, едва не упав тяжёлым животом на землю, и почему-то не
пошла по улице, а свернула за высокую будку дежурной по
переезду. И тотчас капитан дёрнул её за рукав чогори
– ярко-синей шёлковой кофты, которую недавно сшила знакомая
портниха.
– Как тебе удалось? Ты же в сарае подыхала. Какой
живучей оказалась! – капитан с усмешкой остановил на ней
холодные рыбьи глаза, а рука полезла за борт засаленной куртки.
«Нож!» – мелькнула мысль у Ён Дя, и она в ужасе
пронзительно завизжала. Капитан попытался зажать ей рот, а
она, чуть ли не в обмороке, хватила зубами его пальцы. И в тот же
миг широкоплечая женщина дёрнула капитана за воротник.
Рывок был таким сильным, что капитан полетел спиною на
рельсы. Он взмахнул руками, и из той, которой лазал за борт
куртки, на самом деле выблеснул нож и шлёпнулся на насыпь.
Капитан, видимо, ударился о сталь то ли позвоночником, то ли
затылком – скривился от боли, вставал трудно, не спуская
взбешённых глаз с русской женщины. А та, громко и возмущённо
ругаясь, взяла лопату и, кажется, готова была рубануть капитана.
Собрались люди – больше военные; русская женщина,
что-то гневно говоря (Ён Дя не понимала), показала на неё, на её
живот, затем – на капитана. Военные взяли капитана под руки,
нож его подобрали. Усатый гражданский обратился к Ён Дя. Она