Page 222 - Возле моря

В детстве, бывало, с самого верха сопки смотрел, как ка-
торжные таскали по берегу лиственничные хлыстищи. Мужики
напоминали муравьёв под длинными соломинками. Семенили по
песку муравьи, плыла над ними соломинка, и, казалось, что она
легко вползёт и на пристань, бревенчатая стена которой вытя-
нулась в море, а оттуда катились волны и оплёскивали её. Ульян
понимал, что и новые хлысты станут сваями – каторжные обра-
зовывали из них как бы широкие окна. Сначала в этих окнах
хлюпала вода, а потом ухали камни; бросали их день за днём,
пока не заваливали доверху; после заколачивали досками. А ещё
у пристани, прячась за её выступ, раскачивались на волнах баржи
и катер; катер всё время пыхтел трубой, словно чем-то был не-
доволен и собирался куда-то уплыть. Однако отрывался он от
бревенчатой стены лишь когда на рейд приходил пароход.
Верно, с интересом вёл наблюдение Ульян оттуда, с высоты
сопки, и ни он, ни дружки его не видели усталых лиц и потных
рубах каторжан.
И сейчас ему представилось: японцы работают легко и
по-особому осмысленно. И всё происходящее на промысле – это
какая-то игра, тоже древняя, сложная и искусная, как их шашки
или шахматы. Хотя всем нутром понимал: всё не так, труд всегда
тяжёл.
Когда он охотился, и летом, и зимой там, в тайге, всегда был
один; иные звери, и те выходят на ловлю добычи вместе, а ему
никто не помогал и он – никому. Одиночная работа. Теперь
предстоит втягиваться в артельную жизнь. Должно получиться,
потому что он море любит, как тайгу.
На обратном пути Ульяна встретили Отохимэ и служанка.
Служанка посмотрела на него так, словно сказала: мало
того, что за тобою ухаживаю, тебя ещё и разыскивать прихо-
дится.
Отохимэ же произнесла вежливо, но совершенно бес-
страстным голосом:
– Поскольку вами интересуется мой отец и мы о вас бес-
покоимся, вы могли бы хоть кого-нибудь предупредить, что
идёте на промысел.

220