Page 381 - Возле моря

к Ульяну. – Самое главное, чему тебе надо научиться и быстро –
это вынюхивать запах войны.
– Что это? – разинул рот Ульян и под язык ему попала
скользкая, как лапшина, полоска морской капусты; он хотел
сказать, что войну не только не любит, слышать о ней не хочет,
но заговорил Фуракава:
– Русские очень часто проводят собрания и записывают, кто
что сказал. Записи эти и в отдельных папках хранят, и в газетах
отчасти печатают. То, что печатают, проходит через хорошую
цензуру. Но ты – рыбак. И представь: их выступления –
бо-ольшая река. А в большой реке всё же можно кое-что ловить.
Нужны только усидчивость, терпение и азарт. И-и-ах! – он дёр-
нул рукою, словно что-то к себе потянул. – Подсекай и тащи. То
есть прочёл, скажем, о самолёте – там-то его построили. И фик-
сируй. Или отсюда туда перелетел. Опять фиксируй. И считай,
кету вытащил. Нашёл про танки, но не про те, что на фронте, а
пока в тылу, да близко к нашей границе – значит, горбушу вы-
удил. Так рыбу за рыбой. А дальше – дело мастеров. Они из
нашего улова целые косяки составляют. Высокое начальство
хочет всё знать, вплоть до того, в каком русском колхозе, на ка-
ком заводе сколько вил и штыковых лопат. Но не думай, что всё
это просто. Нюх придётся тренировать. Нюх!
Японец допил в чашечке сакэ.
– Ты умеешь читать строчки, я тебя научу читать и между
строчек.
«Смотри-ка, умник... – иронично подумал Ульян. – Опьянел
уж?»
Ульян тоже допил сакэ.
– Русские воюют с немцами, японцы – с американцами.
Ещё, что ли, кто-то на кого-то надумал нападать?
– Это не нам решать! – сухо присёк Фуракава. – Мы должны
выполнять то, что нам доверяют.
– Оно, конечно... – сказал Ульян, а про себя отметил, что и с
Фуракавой, и с другими военными надо быть очень осторожным,
прятать от них свои чувства и мысли. Такое ему не в обузу –
привык уж пребывать в уединении, а теперь в этом ещё большая

379