Page 379 - Возле моря

бы изобразить японца серьёзным и искренним, без «приклеен-
ной» к его губам улыбки, то у него это не получилось бы. Такого
японца не существует. Это у русского человека открытая, во все
тридцать два зуба, улыбка и за ней никакого тайного умысла не
скрывается. А у японца улыбка – это, по сути, и не улыбка, ка-
кое-то её натянутое подобие или скорее ухмылка, и она коварна –
можно всего ожидать...».
– Для чего такое сочиняют? – удивился Ульян.
– Разве непонятно? Улыбка не понравилась, – произнёс
по-русски капитан. – Но главное, Ульян Сысоевич, вы неплохо
читаете. Значит, работа пойдёт и скоро разберётесь, что и зачем
пишут.
– А что за работа?
– Читать. Очень много придётся читать, – капитан положил
перед Ульяном два скрепленных друг с другом листа. – Распи-
шитесь здесь и здесь.
Ульян расписался. Капитан сказал:
– Обратно поедете поездом. Постарайтесь быстрее продать
и лошадей, и коляску, и всё, что вам теперь не нужно. Но никому
ни слова – ни сейчас, ни после, – где вы служите. Не забывайте,
что это – работа на японское правительство!
Капитан подошёл к окну, бегло посмотрел на садик, со всех
сторон зажатый стенами здания. – Вернётесь, будете жить в от-
дельном доме с Фуракавой Сатори. Он вас сюда привёз. И он ваш
начальник.
Ульян приехал в Тоёхару с чемоданом и сумкой. Сразу
зашёл в банк и открыл счёт. После позвонил Фуракаве. Тот по-
здравил его с прибытием и велел постоять немного у левой сто-
роны вокзала – подойдёт молодой человек и проводит куда надо.
До вечера Ульян скучал – ходил от стены к стене неболь-
шой комнаты с нишей, где лежали циновки и матрасы; теперь,
как сказал молодой человек с жиденькими усиками, она его. На
вопрос, сколько за неё платить, тот ответил: нисколько.
«Из заработка, что ли, высчитывают или на казённом?..» –
подумал Ульян, снова оглядывая тёмный потолок – копоть
налипла на нём жирноватой плёнкой. Остановился у окна – вид,

377