Page 376 - Возле моря

нападала слезливость и, моргая, сворачивал к лавке и покупал
бутылку сакэ.
Так в тоске по прожитому дотянул Ульян до весны. Де-
нежные запасы его подтаяли. Но чтоб и остатное не утекло бес-
следно и ему не превратиться в нищего, он купил двух лошадей и
коляску. И через тишину городских улиц покатился звон коло-
кольчиков крытого экипажа. Плату за проезд он брал сносную, и
потому всегда у него были пассажиры, а в дождливые дни даже
не хватало для них мест в коляске.
Теперь с утра до вечера, а иногда и до полуночи он нахо-
дился с людьми, с иными познакомился и приезжал за ними по
заказу. И опять Ульян оказался и на виду, и на слуху всего города
– его экипаж с красивыми лошадьми, весёлыми колокольчиками,
чистой уютной коляской, в которую просто заглянуть и то было
удовольствием, знали, наверное, все обитатели любой улочки. И
сам Ульян, опрятно одетый, ещё статный и привлекательный,
любезный, нравился пассажирам, а пассажирки средних лет по-
глядывали на него с кокетством.
На людях казалось: Ульян перемог свои страдания, боль его
присохла в душе коряво, как рубцы от трудно заживающих ран.
Он улыбался, а иногда из него и смех выпадал зычный, раска-
тистый. Но среди ночи просыпался от снов, в которых приходили
к нему и Стёпка, и Симико и то просили не резать коров, не
продавать землю, то, наоборот, заявляли, что им ничего не
нужно, они идут гулять по свету. Ульян ворочался в постели,
томимый одиночеством.
Однажды, когда Ульян уже свыкся с мыслью, что до конца
жизни придётся держаться за вожжи, к нему у вокзала подошёл
большеголовый в очках японец и произнёс по-русски:
– С тобой хотят беседовать. Завтра в десять встречаемся у
магазина твоей дочери. И поедем.
– На других колёсах? – настороженно поинтересовался
Ульян.
– На других.
– А не мог бы ты сказать, любезный, кто видеть меня по-
желал? И куда поедем?

374