Page 384 - Возле моря

Со службы возвращались в сумерках. Фуракава шёл прямой
и важный, заложив руки за спину, скользя взглядом по прохо-
жим, по окнам. У дома он проговорил:
– Мы предполагали, что где-то там делают гранаты. И ты
подтвердил документально, – он рассмеялся. – Они тебе не про-
стят.
– Ну, если не доложишь.
– Ты мне нравишься! Давай в выходной поедем на рыбалку!
Но Ульян приглашение Фуракавы воспринял по-своему:
потащил на ручей, чтобы не оставлять без присмотра. И что это
за рыбалка? Сроду не думал, что здоровому мужику интересно
удить такую мелюзгу. А Фуракава, все больше радуясь, с упое-
нием ловил и пёструю крепенькую молодь кунджи, и зеленова-
тую в красных крапинах мальму, и поблёскивающую, как лезвие
ножичка, каменку. Ну прямо как пацан. Для пацанов, верно, – это
рыбалка. В детстве Ульян, бывало, надёргивал десятка три и
приносил матери, и она говорила смешливо: «У тебя чё, силов
мало, поболе не мог поймать? Как потрошить?». И чтобы мать не
выбросила улов, сам садился чистить рыбёшек.
Снимая с крючка новую малявку, Фуракава крикнул:
– Чего стоишь? Ходить надо.
– Ходи сколь хочешь. Ко мне сама приплывёт.
Ульян устроился на валежине у излучины ручья – под
срывистым берегом течение выскребло глубокую яму, и вода в
ней тёмно кружила у дна.
Ульян выловил несколько рыбёшек, следующая сорвалась с
крючка, и он вспомнил Фомку, тонконогого, в конопушках
огольца. Ох, как орал, если у него срывалась рыбёшка. А если
две-три подряд, падал лицом в траву и ревел. Был он лет на пять
моложе его, совсем шибздик, и Ульян говорил: «Ну, дурень!
Встань и ишо забрасывай».
«Не он ли «скоропостижно»?.. – подумал Ульян. – Да,
написано: «Фома Иванович... Родился в селе Красный Яр». И
правда, может, он. А я на его смерти учуял запах войны. Па-
костно получается – я супротив своих».
Вокруг царствовала успокоительная утишённость, и каза-

382