Page 186 - Анна Каренина

начал возражать. Стремов, тоже член комиссии и тоже задетый за живое, стал
оправдываться, – и вообще произошло бурное заседание; но Алексей Александрович
восторжествовал, и его предложение было принято; были назначены три новые комиссии, и
на другой день в известном петербургском кругу только и было речи, что об этом заседании.
Успех Алексея Александровича был даже больше, чем он ожидал.
На другое утро, во вторник, Алексей Александрович, проснувшись, с удовольствием
вспомнил вчерашнюю победу и не мог не улыбнуться, хотя и желал казаться равнодушным,
когда правитель канцелярии, желая польстить ему, сообщил о слухах, дошедших до него, о
происшедшем в комиссии.
Занимаясь с правителем канцелярии, Алексей Александрович совершенно забыл о том,
что нынче был вторник, день, назначенный им для приезда Анны Аркадьевны, и был
удивлен и неприятно поражен, когда человек пришел доложить ему о ее приезде.
Анна приехала в Петербург рано утром; за ней была выслана карета по ее телеграмме, и
потому Алексей Александрович мог знать о ее приезде. Но когда она приехала, он не
встретил ее. Ей сказали, что он еще не выходил и занимается с правителем канцелярии. Она
велела сказать мужу, что приехала, прошла в свой кабинет и занялась разбором своих вещей,
ожидая, что он придет к ней. Но прошел час, он не приходил. Она вышла в столовую под
предлогом распоряжения и нарочно громко говорила, ожидая, что он придет сюда; но он не
вышел, хотя она слышала, что он выходил к дверям кабинета, провожая правителя
канцелярии. Она знала, что он, по обыкновению, скоро уедет по службе, и ей хотелось до
этого видеть его, чтоб отношения их были определены.
Она прошлась по зале и с решимостью направилась к нему. Когда она вошла в его
кабинет, он в вицмундире, очевидно готовый к отъезду, сидел у маленького стола на
который облокотил руки, и уныло смотрел пред собой. Она увидала его прежде, чем он ее, и
она поняла, что он думал о ней.
Увидав ее, он хотел встать, раздумал, потом лицо его вспыхнуло, чего никогда прежде
не видала Анна, и он быстро встал и пошел ей навстречу, глядя не в глаза ей, а выше, на ее
лоб и прическу. Он подошел к ней, взял ее за руку и попросил сесть.
– Я очень рад, что вы приехали, – сказал он, садясь подле нее, и, очевидно желая
сказать что-то, он запнулся. Несколько раз он хотел начать говорить, но останавливался…
Несмотря на то, что, готовясь к этому свиданью, она учила себя презирать и обвинять его,
она не знала, что сказать ему, и ей было жалко его. И так молчание продолжалось довольно
долго. – Сережа здоров? – сказал он и, не дожидаясь ответа, прибавил: – Я не буду обедать
дома нынче, и сейчас мне надо ехать.
– Я хотела уехать в Москву, – сказала она.
– Нет, вы очень, очень хорошо сделали, что приехали, – сказал он и опять умолк.
Видя, что он не в силах сам начать говорить, она начала сама.
– Алексей Александрович, – сказала она, взглядывая на него и не опуская глаз под его
устремленным на ее прическу взором, – я преступная женщина, я дурная женщина, но я то
же, что я была, что я сказала вам тогда, и приехала сказать вам, что я не могу ничего
переменить.
– Я вас не спрашивал об этом, – сказал он, вдруг решительно и с ненавистью глядя ей
прямо в глаза, – я так и предполагал. – Под влиянием гнева он, видимо, овладел опять вполне
всеми своими способностями. – Но, как я вам говорил тогда и писал, – заговорил он резким,
тонким голосом, – я теперь повторяю, что я не обязан этого знать. Я игнорирую это. Не все
жены так добры, как вы, чтобы так спешить сообщать столь приятное известие мужьям. – Он
особенно ударил на слове «приятное». – Я игнорирую это до тех пор, пока свет не знает
этого, пока мое имя не опозорено. И поэтому я только предупреждаю вас, что наши
отношения должны быть такие, какие они всегда были, и что только в том случае, если вы
компрометируете себя, я должен буду принять меры, чтоб оградить свою честь.
– Но отношения наши не могут быть такими, как всегда, – робким голосом заговорила
Анна, с испугом глядя на него.