Page 11 - Дуэль

где-то вне, в пространстве. И притом — ловкая штука! — распутен, лжив и гадок не он один,
а мы… «мы люди восьмидесятых годов», «мы вялое, нервное отродье крепостного права»,
«нас искалечила цивилизация»… Одним словом, мы должны понять, что такой великий
человек, как Лаевский, и в падении своем велик; что его распутство, необразованность и
нечистоплотность составляют явление естественно-историческое, освященное
необходимостью, что причины тут мировые, стихийные и что перед Лаевским надо лампаду
повесить, так как он — роковая жертва времени, веяний, наследственности и прочее. Все
чиновники и дамы, слушая его, охали и ахали, а я долго не мог понять, с кем я имею дело: с
циником или с ловким мазуриком? Такие субъекты, как он, с виду интеллигентные,
немножко воспитанные и говорящие много о собственном благородстве, умеют
прикидываться необыкновенно сложными натурами.
— Замолчи! — вспыхнул Самойленко. — Я не позволю, чтобы в моем присутствии
говорили дурно о благороднейшем человеке!
— Не перебивай, Александр Давидыч, — холодно сказал фон Корен. — Я сейчас
кончу. Лаевский — довольно несложный организм. Вот его нравственный остов: утром
туфли, купанье и кофе, потом до обеда туфли, моцион и разговоры, в два часа туфли, обед и
вино, в пять часов купанье, чай и вино, затем винт и лганье, в десять часов ужин и вино, а
1
после полуночи сон и la femme . Существование его заключено в эту тесную программу, как
яйцо в скорлупу. Идет ли он, сидит ли, сердится, пишет, радуется — все сводится к вину,
картам, туфлям и женщине. Женщина играет в его жизни роковую, подавляющую роль. Он
сам повествует, что 13 лет он уже был влюблен; будучи студентом первого курса, он жил с
дамой, которая имела на него благотворное влияние и которой он обязан своим
музыкальным образованием. Во втором курсе он выкупил из публичного дома проститутку и
возвысил ее до себя, то есть взял в содержанки, а она пожила с ним полгода и убежала назад
к хозяйке, и это бегство причинило ему немало душевных страданий. Увы, он так страдал,
что должен был оставить университет и два года жить дома без дела. Но это к лучшему.
Дома он сошелся с одной вдовой, которая посоветовала ему оставить юридический
факультет и поступить на филологический. Он так и сделал. Кончив курс, он страстно
полюбил теперешнюю свою… как ее?.. замужнюю, и должен был бежать с нею сюда на
Кавказ, за идеалами якобы… Не сегодня-завтра он разлюбит ее и убежит назад в Петербург,
и тоже за идеалами.
— А ты почем знаешь? — проворчал Самойленко, со злобой глядя на зоолога. —
Ешь-ка лучше.
Подали отварных кефалей с польским соусом. Самойленко положил обоим
нахлебникам по целой кефали, и собственноручно полил соусом. Минуты две прошли и
молчании.
— Женщина играет существенную роль в жизни каждого человека, — сказал
дьякон. — Ничего не поделаешь.
— Да, но в какой степени? У каждого из нас женщина есть мать, сестра, жена, друг, у
Лаевского же она — всё, и притом только любовница. Она, то есть сожительство с ней —
счастье и цель его жизни; он весел, грустен, скучен, разочарован — от женщины; жизнь
опостылела — женщина виновата; загорелась заря новой жизни, нашлись идеалы — и тут
ищи женщину… Удовлетворяют его только те сочинения или картины, где есть женщина.
Наш век, по его мнению, плох и хуже сороковых и шестидесятых годов только потому, что
мы не умеем до самозабвения отдаваться любовному экстазу и страсти. У этих
сладострастников, должно быть, в мозгу есть особый нарост вроде саркомы, который сдавил
мозг и управляет всею психикой. Понаблюдайте-ка Лаевского, когда он сидит где-нибудь в
обществе. Вы заметьте: когда при нем поднимаешь какой-нибудь общий вопрос, например о
клеточке или инстинкте, он сидит в стороне, молчит и не слушает; вид у него томный,

1 женщина (франц.).