Page 111 - Идиот

дары божии при этом хотят сохранить. Но на едином праве не сохранят, и за сим последует
конь бледный и тот, коему имя Смерть, а за ним уже ад… Об этом, сходясь, и толкуем, и -
сильно подействовало.
- Вы сами так веруете? - спросил князь, странным взглядом оглянув Лебедева.
- Верую и толкую. Ибо нищ и наг, и атом в коловращении людей. И кто почтит
Лебедева? Всяк изощряется над, ним и всяк вмале не пинком сопровождает его. Тут же, в
толковании сем, я равен вельможе. Ибо ум! И вельможа затрепетал у меня… на кресле
своем, осязая умом. Его высокопревосходительство, Нил Алексеевич, третьего года, перед
Святой, прослышали, - когда я еще служил у них в департаменте, - и нарочно потребовали
меня из дежурной к себе в кабинет чрез Петра Захарыча, и вопросили наедине: "правда ли,
что ты профессор Антихриста?" И не потаил: "аз есмь", говорю, и изложил, и представил, и
страха не смягчил, но еще мысленно, развернув аллегорический свиток, усилил и цифры
подвел. И усмехались, но на цифрах и на подобиях стали дрожать, и книгу просили закрыть,
и уйти, и награждение мне к Святой назначили, а на Фоминой богу душу отдали.
- Что вы, Лебедев?
- Как есть. Из коляски упали после обеда… височком о тумбочку, и как ребеночек, как
ребеночек, тут же и отошли. Семьдесят три года по формуляру значилось; красненький
седенький, весь духами опрысканный, и все бывало улыбались, все улыбались, словно
ребеночек. Вспомнили тогда Петр Захарыч: "это ты предрек", говорит.
Князь стал вставать. Лебедев удивился и даже был озадачен, что князь уже встает.
- Равнодушны уж очень стали-с, хе-хе! - подобострастно осмелился он заметить.
- Право, я чувствую себя не так здоровым, у меня голова тяжела от дороги, что ль, -
отвечал князь, нахмурясь.
- На дачку бы вам-с, - робко подвел Лебедев. Князь стоял, задумавшись.
- Я вот и сам, дня три переждав, со всеми домочадцами на дачу, чтоб и новорожденного
птенца сохранить, и здесь в домишке тем временем все поисправить. И тоже в Павловск.
- И вы тоже в Павловск? - спросил вдруг князь. - Да что это, здесь все, что ли, в
Павловск? И у вас, вы говорите, там своя дача есть?
- В Павловск не все-с. А мне Иван Петрович Птицын уступил одну из дач, дешево ему
доставшихся. И хорошо, и возвышенно, и зелено, и дешево, и бонтонно, и музыкально, и вот
потому и все в Павловск. Я, впрочем, во флигелечке, а собственно дачку…
- Отдали?
- Н-н-нет. Не… не совсем-с.
- Отдайте мне, - вдруг предложил князь.
Кажется, к тому только и подводил Лебедев. У него эта идея три минуты назад в голове
мелькнула. А между тем в жильце он уже не нуждался; дачный наемщик уже был у него и
сам известил, что дачу, может быть, и займет. Лебедев же знал утвердительно, что не "может
быть", а наверно займет. Но теперь у него вдруг мелькнула одна, по его расчету, очень
плодотворная мысль, передать дачу князю, пользуясь тем, что прежний наемщик выразился
неопределительно. "Целое столкновение и целый новый оборот дела" представился вдруг
воображению его. Предложение князя он принял чуть не с восторгом, так что на прямой
вопрос его о цене даже замахал руками.
- Ну, как хотите; я справлюсь; своего не потеряете.
Оба они уже выходили из сада.
- А я бы вам… я бы вам… если бы захотели, я бы вам кое-что весьма интересное,
высокочтимый князь, мог бы сообщить, к тому же предмету относящееся, - пробормотал
Лебедев, на радости увиваясь сбоку около князя.
Князь приостановился.
- У Дарьи Алексеевны тоже в Павловске дачка-с.
- Ну?
- А известная особа с ней приятельница и, повидимому, часто намерена посещать ее в
Павловске. С целью.