Page 143 - Идиот

Сопровождал его, во-первых, известный читателям племянник Лебедева, а во-вторых,
Ипполит. Ипполит был очень молодой человек, лет семнадцати, может быть и восемнадцати,
с умным, но постоянно раздраженным выражением лица, на котором болезнь положила
ужасные следы. Он был худ как скелет, бледно-желт, глаза его сверкали, и два красные пятна
горели на щеках. Он беспрерывно кашлял; каждое слово его, почти каждое дыхание
сопровождалось хрипом. Видна была чахотка в весьма сильной степени. Казалось, что ему
оставалось жить не более двух, трех недель. Он очень устал и прежде всех опустился на стул.
Остальные при входе несколько зацеремонились и чуть не сконфузились, смотрели однако
же важно и видимо боялись как-нибудь уронить достоинство, что странно не гармонировало
с их репутацией отрицателей всех бесполезных светских мелочей, предрассудков и чуть ли
не всего на свете, кроме собственных интересов.
- Антип Бурдовский, - торопясь и запинаясь провозгласил "сын Павлищева".
- Владимир Докторенко, - ясно, отчетливо и как бы даже хвалясь, что он Докторенко,
отрекомендовался племянник Лебедева.
- Келлер! - пробормотал отставной поручик.
- Ипполит Терентьев, - неожиданно, визгливым голосом провизжал последний. Все
наконец расселись в ряд на стульях напротив князя, все, отрекомендовавшись, тотчас же
нахмурились и для бодрости переложили из одной руки в другую свои фуражки, все
приготовились говорить, и все однако ж молчали, чего-то выжидая с вызывающим видом, в
котором так и читалось: "нет, брат, врешь, не надуешь!" Чувствовалось, что стоит только
кому-нибудь для началу произнести одно только первое слово, и тотчас же все они заговорят
вместе, перегоняя и перебивая друг друга.

VIII.

- Господа, я никого из вас не ожидал, - начал князь, - сам я до сего дня был болен, а
дело ваше (обратился он к Антипу Бурдовскому) я еще месяц назад поручил Гавриле
Ардалионовичу Иволгину, о чем тогда же вас и уведомил, Впрочем, я не удаляюсь от
личного обќяснения, только согласитесь, такой час… я предлагаю пойти со мной в другую
комнату, если не надолго… Здесь теперь мои друзья, и поверьте…
- Друзья… сколько угодно, но однако же позвольте, - перебил вдруг весьма
наставительным тоном, хотя все еще не возвышая очень голоса, племянник Лебедева, -
позвольте же и нам заявить, что вы могли бы с нами поступить поучтивее, а не заставлять
нас два часа прождать в вашей лакейской…
- И конечно… и я… и это по-княжески! И это… вы, стало быть, генерал! И я вам не
лакей! И я, я… - забормотал вдруг в необыкновенном волнении Антип Бурдовский, с
дрожащими губами, с разобиженным дрожаньем в голосе, с брызгами, летевшими изо рта,
точно весь лопнул или прорвался, но так вдруг заторопился, что с десяти слов его уж и
понять нельзя было.
- Это было по-княжески! - прокричал визгливым, надтреснутым голосом Ипполит.
- Если б это было со мной, - проворчал боксер, - то-есть, если б это прямо ко мне
относилось, как к благородному человеку, то я бы на месте Бурдовского… я…
- Господа, я всего с минуту узнал, что вы здесь, ей богу, - повторил опять князь.
- Мы не боимся, князь, ваших друзей, кто бы они ни были, потому что мы в своем
праве, - заявил опять племянник Лебедева.
- Какое однако ж, позвольте вас спросить, имели вы право, - провизжал опять Ипполит,
но уже чрезвычайно разгорячаясь, - выставлять дело Бурдовского на суд ваших друзей? Да
мы, может, и не желаем суда ваших друзей; слишком понятно, что может значить суд ваших
друзей!..
- Но ведь если вы, наконец, господин Бурдовский, не желаете здесь говорить, - удалось