Page 166 - Идиот

Вдруг Ипполит поднялся, ужасно бледный и с видом страшного, доходившего до
отчаяния стыда на искаженном своем лице. Это выражалось преимущественно в его взгляде,
ненавистно и боязливо заглянувшем на собрание, и в потерянной, искривленной и ползучей
усмешке на вздрагивавших губах. Глаза он тотчас же опустил и побрел, пошатываясь и все
так же улыбаясь, к Бурдовскому и Докторенку, которые стояли у выхода с террасы; он
уезжал с ними.
- Ну, вот этого я и боялся! - воскликнул князь. - Так и должно было быть!
Ипполит быстро обернулся к нему с самою бешеною злобой, и каждая черточка на лице
его, казалось, трепетала и говорила:
- А, вы этого и боялись! "Так и должно было быть", по-вашему? Так знайте же, что если
я кого-нибудь здесь ненавижу, - завопил он с хрипом, с визгом, с брызгами изо рта - (я вас
всех, всех ненавижу!), но вас, вас, иезуитская, паточная душонка, идиот,
миллионер-благодетель, вас более всех и всего на свете! Я вас давно понял и ненавидел,
когда еще слышал о вас, я вас ненавидел всею ненавистью души… Это вы теперь все
подвели! Это вы меня довели до припадка! Вы умирающего довели до стыда, вы, вы, вы
виноваты в подлом моем малодушии! Я убил бы вас, если б остался жить! Не надо мне
ваших благодеяний, ни от кого не приму, слышите, ни от кого, ничего! Я в бреду был, и вы
не смеете торжествовать!.. Проклинаю всех вас раз навсегда!
Тут он совсем уж задохся.
- Слез своих застыдился! - прошептал Лебедев Лизавете Прокофьевне: - "так и должно
было быть!" Ай да князь! Насквозь прочитал…
Но Лизавета Прокофьевна не удостоила взглянуть на него. Она стояла гордо,
выпрямившись, закинув голову и с презрительным любопытством рассматривала "этих
людишек". Когда Ипполит кончил, генерал вскинул было плечами; она гневно оглядела его с
ног до головы, как бы спрашивая отчета в его движении, и тотчас оборотилась к князю.
- Спасибо вам, князь, эксцентрический друг нашего дома, за приятный вечер, который
вы нам всем доставили. Небось, ваше сердце радуется теперь, что удалось вам и нас
прицепить к вашим дурачествам… Довольно, милый друг дома, спасибо, что хоть себя-то
дали, наконец, разглядеть хорошенько!..
Она с негодованием стала оправлять свою мантилью, выжидая, когда "те" отправятся.
К "тем" в эту минуту подкатили извозчичьи дрожки, за которыми еще четверть часа назад
Докторенко распорядился послать сына Лебедева, гимназиста. Генерал тотчас же вслед за
супругой ввернул и свое словцо:
- Действительно, князь, я даже не ожидал… после всего, после всех дружественных
сношений… и наконец Лизавета Прокофьевна…
- Ну как, ну как это можно! - воскликнула Аделаида, быстро подошла к князю и подала
ему руку.
Князь с потерянным видом улыбнулся ей. Вдруг горячий, скорый шепот как бы ожег
его ухо.
- Если вы не бросите сейчас же этих мерзких людей, то я всю жизнь, всю жизнь буду
вас одного ненавидеть! - прошептала Аглая; она была как бы в исступлении, но она
отвернулась, прежде чем князь успел на нее взглянуть. Впрочем, ему уже нечего и некого
было бросать: больного Ипполита тем временем успели кое-как усадить на извозчика, и
дрожки отќехали.
- Что ж, долго будет это продолжаться, Иван Федорович? Как по-вашему? Долго я буду
терпеть от этих злобных мальчишек?
- Да я, друг мой… я, разумеется, готов и… князь… Иван Федорович протянул однако
же князю руку, но не успел пожать и побежал за Лизаветой Прокофьевной, которая с шумом
и гневом сходила с террасы. Аделаида, жених ее и Александра искренно и ласково
простились с князем. Евгений Павлович был в том же числе, и один он был весел.
- По-моему сбылось! Только жаль, что и вы, бедненький, тут пострадали, - прошептал
он с самою милою усмешкой.