Page 255 - Идиот

- Прощай! - сказала она наконец, встала и быстро пошла от него, почти побежала.
Князь видел, что подле нее вдруг очутился Рогожин, подхватил ее под руку и повел.
- Подожди, князь, - крикнул Рогожин, - я через пять минут ворочусь на время.
Через пять минут он пришел действительно; князь ждал его на том же месте.
- В экипаж посадил, - сказал он; - там на углу с десяти часов коляска ждала. Она так и
знала, что ты у той весь вечер пробудешь. Давешнее, что ты мне написал, в точности
передал. Писать она к той больше не станет; обещалась; и отсюда, по желанию твоему,
завтра уедет. Захотела тебя видеть напоследях, хоть ты и отказался; тут на этом месте тебя и
поджидали, как обратно пойдешь, вот там, на той скамье.
- Она сама тебя с собой взяла?
- А что ж? - осклабился Рогожин: - увидел то, что и знал. Письма-то прочитал знать?
- А ты разве их вправду читал? - спросил князь, пораженный этою мыслью.
- Еще бы; всякое письмо мне сама показывала. Про бритву-то помнишь, хе-хе!
- Безумная! - вскричал князь, ломая свои руки.
- Кто про то знает, может и нет, - тихо проговорил Рогожин, как бы про себя.
Князь не ответил.
- Ну, прощай, - сказал Рогожин, - ведь и я завтра поеду; лихом не поминай! А что, брат,
- прибавил он, быстро обернувшись, - что ж ты ей в ответ ничего не сказал? Ты-то счастлив
или нет?"
- Нет, нет, нет! - воскликнул князь с беспредельною скорбью.
- Еще бы сказал: "да"! - злобно рассмеялся Рогожин и пошел не оглядываясь.

* ЧАСТЬ ЧЕТВЕРТАЯ.*

I.

Прошло с неделю после свидания двух лиц нашего рассказа на зеленой скамейке. В
одно светлое утро, около половины одиннадцатого, Варвара Ардалионовна Птицына,
вышедшая посетить кой-кого из своих знакомых, возвратилась домой в большой и
прискорбной задумчивости.
Есть люди, о которых трудно сказать что-нибудь такое, что представило бы их разом и
целиком, в их самом типическом и характерном виде; это те люди, которых обыкновенно
называют людьми "обыкновенными", "большинством", и которые, действительно,
составляют огромное большинство всякого общества. Писатели в своих романах и повестях
большею частию стараются брать типы общества и представлять их образно и
художественно, - типы, чрезвычайно редко встречающиеся в действительности целиком, и
которые тем не менее почти действительнее самой действительности. Подколесин в своем
типическом виде, может быть, даже и преувеличение, но отнюдь не небывальщина. Какое
множество умных людей, узнав от Гоголя про Подколесина, тотчас же стали находить, что
десятки и сотни их добрых знакомых и друзей ужасно похожи на Подколесина. Они и до
Гоголя знали, что эти друзья их такие, как Подколесин, но только не знали еще, что они
именно так называются. В действительности женихи ужасно редко прыгают из окошек пред
своими свадьбами, потому что это, не говоря уже о прочем, даже и неудобно; тем не менее
сколько женихов, даже людей достойных и умных, пред венцом сами себя в глубине совести
готовы были признать Подколесиными. Не все тоже мужья кричат на каждом шагу: "Tu l'as
voulu George Dandin!" Но, боже, сколько миллионов и биллионов раз повторялся мужьями
целого света этот сердечный крик после их медового месяца, и кто знает, может быть, и на
другой же день после свадьбы.
Итак, не вдаваясь в более серьезные объяснения, мы скажем только, что в
действительности типичность лиц как бы разбавляется водой, и все эти Жорж-Дандены и