Page 292 - Идиот

серьезно говорю!
Она действительно серьезно проговорила свою угрозу, так что даже что-то
необычайное послышалось в ее словах и проглянуло в ее взгляде, чего прежде никогда не
замечал князь, и что уж конечно не походило на шутку.
- Ну, вы сделали так, что я теперь непременно "заговорю" и даже… может быть… и
вазу разобью. Давеча я ничего не боялся, а теперь всего боюсь. Я непременно срежусь.
- Так молчите. Сидите и молчите.
- Нельзя будет; я уверен, что я от страха заговорю, и от страха разобью вазу. Может
быть, я упаду на гладком полу, или что-нибудь в этом роде выйдет, потому что со мной уж
случалось; мне это будет сниться всю ночь сегодня; зачем вы заговорили!
Аглая мрачно на него посмотрела.
- Знаете что: я лучше завтра совсем не приду! Отрапортуюсь больным, и кончено! -
решил он наконец.
Аглая топнула ногой и даже побледнела от гнева.
- Господи! Да видано ли где-нибудь это! Он не придет, когда нарочно для него же и…
о, боже! Вот удовольствие иметь дело с таким… бестолковым человеком, как вы!
- Ну, я приду, приду! - поскорее перебил князь: - и даю вам честное слово, что просижу
весь вечер ни слова не говоря. Уж я так сделаю.
- Прекрасно сделаете. Вы сейчас сказали: "отрапортуюсь больным"; откуда вы берете в
самом деле этакие выражения? Что у вас за охота говорить со мной такими словами?
Дразните вы меня, что ли?
- Виноват; это тоже школьное слово; не буду. Я очень хорошо понимаю, что вы… за
меня боитесь… (да не сердитесь же!), и я ужасно рад этому. Вы не поверите, как я теперь
боюсь и - как радуюсь вашим словам. Но весь этот страх, клянусь вам, все это мелочь и
вздор. Ей богу, Аглая! А радость останется. Я ужасно люблю, что вы такой ребенок, такой
хороший и добрый ребенок! Ах, как вы прекрасны можете быть, Аглая!
Аглая конечно бы рассердилась, и уже хотела, но вдруг какое-то неожиданное для нее
самой чувство захватило всю ее душу, в одно мгновение.
- А вы не попрекнете меня за теперешние грубые слова… когда-нибудь… после? -
вдруг спросила она.
- Что вы, что вы! И чего вы опять вспыхнули? Вот и опять смотрите мрачно! Вы
слишком мрачно стали иногда смотреть, Аглая, как никогда не смотрели прежде. Я знаю,
отчего это…
- Молчите, молчите!
- Нет, лучше сказать. Я давно хотел сказать; я уже сказал, но… этого мало, потому что
вы мне не поверили. Между нами все-таки стоит одно существо…
- Молчите, молчите, молчите, молчите! - вдруг перебила Аглая, крепко схватив его за
руку и чуть не в ужасе смотря на него. В эту минуту ее кликнули; точно обрадовавшись, она
бросила его и убежала.
Князь был всю ночь в лихорадке. Странно, уже несколько ночей сряду с ним была
лихорадка. В этот же раз, в полубреду, ему пришла мысль: что если завтра, при всех, с ним
случится припадок? Ведь бывали же с ним припадки наяву? Он леденел от этой мысли; всю
ночь он представлял себя в каком-то чудном и неслыханном обществе, между какими-то
странными людьми. Главное то, что он "заговорил"; он знал, что не надо говорить, но он все
время говорил, он в чем-то их уговаривал. Евгений Павлович и Ипполит были тоже в числе
гостей и казались в чрезвычайной дружбе.
Он проснулся в девятом часу, с головною болью, с беспорядком в мыслях, с странными
впечатлениями. Ему ужасно почему-то захотелось видеть Рогожина; видеть и много
говорить с ним, - о чем именно, он и сам не знал; потом он уже совсем решился было пойти
зачем-то к Ипполиту. Что-то смутное было в его сердце, до того, что приключения,
случившиеся с ним в это утро, произвели на него хотя и чрезвычайно сильное, но все-таки
какое-то неполное впечатление. Одно из этих приключений состояло в визите Лебедева.