Page 166 - Мартин Иден

была ответить.
– Ладно, – сказала она. – Я подумала хорошенько. Хочу дом этот мой
стал, совсем мой, и не платить аренда семь доллар в месяц.
– Будет тебе этот дом, – пообещал Мартин, – и очень скоро. А теперь
скажи самое большое свое желание. Считай, я господь бог, и чего ни
пожелаешь, асе у тебя будет. Вот теперь говори, я слушаю.
Мария с важностью поразмыслила, спросила не вдруг,

предостерегающе:
– Не испугаешься?
– Нет-нет, – засмеялся Мартин. – Не испугаюсь. Давай говори.
– Самый, самый большой, – предостерегла Мария.
– Вот и ладно. Выкладывай.
– Ну, тогда…– Как ребенок, она глубоко вздохнула и выговорила
наконец заветнейшее, самое главное в жизни желание. – Я хочу молочный
ранчо, хороший молочный ранчо. Много корова, много земля, много трава.
Чтоб близко Сан-Леандро. Сан-Леандро мой сестра живет. Буду продавать
молоко в Окленд. Будет много деньги. Джо и Ник не пасут корова. Они
ходят школа. Время идет, идет, они станут хороший механик, работают
железная дорога. Да, вот чего я хотел – молочный ранчо.
Мария замолчала, поглядела на Мартина, глаза ее весело блеснули.
– Будет тебе ранчо, – мигом ответил Мартин. Мария кивнула, учтиво
прикоснулась губами к стакану вина и к дарителю дара, который ей,
конечно же, вовек не получить. У Мартина доброе сердце, и она в сердце

своем оценила его намерение так высоко, словно ей и вправду достался
этот дар.
– Да, Мария, – продолжал Мартин. – Нику и Джо не придется
разносить молоко, и все ребятишки пойдут в школу, и круглый год будут
обуты. Молочная ферма будет первый сорт, со всем, что полагается. Будет и
дом, и конюшня для лошадей, и, конечно, хлев. Будут и куры, и свиньи, и
огород, и плодовые деревья, и все такое, и коров хватит, сможешь нанять
работника, а то и двух. Тогда тебе делать ничего не придется, только
присматривать за детьми. Да что тут говорить, найдется хороший человек,
выйдешь замуж и станешь жить припеваючи, а он пускай заправляет
делами на ранчо.
И щедро одарив ее из своего грядущего благополучия, Мартин взял

свой единственный хороший костюм и отнес в заклад. Только от полной
безвыходности он это сделал, – ведь тем самым он отрезал себе дорогу к
Руфи. Другого сколько-нибудь приличного костюма у него не было, и хотя в
мясную лавку, в булочную, изредка даже к сестре ему было в чем пойти,