Page 221 - Мартин Иден

потом эти тонкие губы, прежде чем что-то вымолвить, ласково морщились,
и звучали мягкие, бархатисто-сочные фразы, что сияли и славили, и
исполнены были неотразимой красоты, и эхом отзывались на загадочность
и непостижимость бытия; и еще они, эти тонкие губы, точно боевая труба,
возвещали о громе и смятении грандиозной битвы, звучали и фразы,
чистые, как серебро, светящиеся, как звездные просторы, в них отчетливо
выражено было последнее слово науки, но было и нечто большее – слово

поэта, смутная неуловимая истина, для которой как будто и нет слов, и
однако же выраженная тончайшими ускользающими оттенками слов самых
обыкновенных. Каким-то чудесным прозрением он проникал за пределы
обыденного и осязаемого, туда, где нет такого языка, чтобы рассказать о
виденном, и однако неизъяснимым волшебством своей речи вкладывал в
знакомые слова неведомые значения и открывал Мартину то, чего не
передашь заурядным душам.
Мартин забыл об испытанной поначалу неприязни. Вот оно перед ним,
наяву, то лучшее, о чем рассказывали книги. Вот он подлинно высокий ум,
живой человек, на которого можно смотреть снизу вверх. «Я во прахе у ног
твоих», – опять и опять повторял про себя Мартин.
– Вы изучали биологию, – многозначительно сказал он вслух.
К его удивлению, Бриссенден покачал головой.
– Но вы утверждаете истины, к которым может подвести только
биология, – настаивал Мартин и опять встретил непонимающий взгляд

Бриссендена. – В своих выводах вы близки авторам, которых уж наверняка
читали.
– Рад это слышать, – был ответ. – Если крохи моих знаний сокращают
мой путь к истине, это весьма утешительно. Хотя меня весьма мало
интересует, прав я или неправ. Все равно это бесполезно. Человеку не дано
узнать абсолютную истину.
– Вы ученик Спенсера! – торжествующе воскликнул Мартин.
– С юности его не читал, да и тогда читал только его «Образование».
– Вот бы мне так мимоходом подхватывать знания. – выпалил Мартин
полчаса спустя. Он придирчиво оценивал умственный багаж
Бриссендена. – Вы – настоящий философ, вот что самое поразительное. Вы
утверждаете как аксиому новейшие факты, которые науке удалось
установить только a posteriori '. Вы делаете верные выводы мгновенно. Вы
сокращаете путь, да еще как. Вы устремляетесь к истине со скоростью

света, это какой-то дар сверхмысли.
– Да, как раз это всегда тревожило преподобного Джозефа и брата
Даттона, – сказал Бриссенден. – Нет, нет, сам я отнюдь не служитель