Page 32 - Очарованный странник
P. 32

большой бородой, в халате, будто и на татарина похож, но только халат у него не пестрый, а
               весь  красный,  и  на  башке  острая  персианская  шапка,  а  другой  рыжий,  тоже  в  халате,  но
               этакий штуковатый: все ящички какие-то при себе имел, и сейчас чуть ему время есть, что
               никто  на него не  смотрит, он  с  себя  халат  долой  снимет  и остается  в одних  штанцах  и  в
               курточке, а эти штанцы и курточка по-такому шиты, как в России на заводах у каких-нибудь
               немцев бывает. И все он, бывало, в этих ящичках что-то вертит да перебирает, а что такое у
               него там содержалось? - лихо его ведает. Говорили, будто из Хивы* пришли коней закупать
               и хотят там у себя дома с кем-то войну делать, а с кем - не сказывают, но только все татарву
               против русских подущают. Слышу я, этот рыжий,  - говорить он много не умеет, а только
               выговорит вроде как по-русски "нат-шальник" и плюнет; но денег с ними при себе не было,
               потому что они, азияты, это знают, что если с деньгами в степь приехать, то оттоль уже с
               головой  на  плечах  не  выедешь,  а  манули  они  наших  татар,  чтобы  им  косяки  коней  на  их
               реку, на Дарью, перегнать и там расчет сделать. Татарва и туда и сюда мыслями рассеялись и
               не  знают:  согласиться  на  это  или  нет?  Думают,  думают,  словно  золото  копают,  а,  видно,
               чего-то боятся.
                     А те их то честью уговаривали, а потом тоже и пугать начали.
                     "Гоните, - говорят, - а то вам худо может быть: у нас есть бог Талафа, и он с нами свой
               огонь прислал, Не дай бог, как рассердится".
                     Татары того бога не знают и сомневаются, что он им сделать может в степи зимою с
               своим огнем, - ничего. Но этот чернобородый, который из Хивы приехал, в красном халате,
               говорит,  что  если,  говорит,  вы  сомневаетесь,  то  Талафа  вам  сею  же  ночью  свою  силу
               покажет, только вы, говорит, если что увидите или услышите, наружу не выскакивайте, а то
               он сожжет. Разумеется, всем это среди скуки степной, зимней, ужасть как интересно, и все
               мы хотя немножко этой ужасти боимся, а рады посмотреть: что такое от этого индийского
               бога будет; чем он, каким чудом проявится?
                     Позабрались мы с женами и с детьми под ставки рано и ждем... Все темно и тихо, как и
               во всякую ночь, только вдруг, так в первый сон, я слышу, что будто в степи что-то как вьюга
               прошипело и хлопнуло, и сквозь сон мне показалось, будто с небеси искры посыпались.
                     Схватился я, гляжу, и жены мои ворочаются, и ребята заплакали.
                     Я говорю:
                     "Цыть! заткните им глотки, чтобы сосали и не плакали".
                     Те зацмоктали, и стало опять тихо, а в темной степи вдруг опять вверх огонь зашипел...
               зашипело и опять лопнуло...
                     "Ну, - думаю, - однако, видно, Талафа-то не шутка!"
                     А он мало спустя опять зашипел, да уже совсем на другой манер, - как птица огненная,
               выпорхнул с хвостом, тоже с огненным, и огонь необыкновенно какой, как кровь красный, а
               лопнет, вдруг все желтое сделается и потом синее станет.
                     По становищу, слышу, все как умерло. Не слыхать, этого, разумеется, никому нельзя
               этакой пальбы,  но все,  значит, оробели и  лежат  под  тулупами.  Только  слышно,  что  земля
               враз вздрогнет, затрясется и опять станет. Это, можно разуметь, кони шарахаются и все в
               кучу теснятся, да слышно раз было, как эти хивяки или индийцы куда-то пробегли, и сейчас
               опять по степи огонь как пустится змеем... Кони как зынули на то, да и понеслись... Татарва
               и страх позабыли, все повыскакали, башками трясут, вопят: "Алла! Алла!"  - да в погоню, а
               те, хивяки, пропали, и следа их нет, только один ящик свой покинули по себе на память...
               Вот тут как все наши батыри угнали за табуном, а в стану одни бабы да старики остались, я и
               догляделся  до  этого  ящика:  что  там  такое?  Вижу,  в  нем  разные  земли,  и  снадобья,  и
               бумажные  трубки:  я  стал  раз  одну  эту  трубку  близко  к  костру  рассматривать,  а  она  как
               хлопнет, чуть мне огнем все глаза не выжгло, и вверх полетела, а там... бббаххх, звездами
               рассыпало...  "Эге,  -  думаю  себе,  -  да  это,  должно,  не  бог,  а  просто  фейверок,  как  у  нас  в
               публичном саду пускали", - да опять как из яругой трубки бабахну, а гляжу, татары, кои тут
               старики  остались,  уже  и  повалились  и  ничком  лежат  кто  где  упал,  да  только  ногами
               дрыгают...  Я  было  попервоначалу  и  сам  испугался,  но  потом  как  увидал,  что  они  этак
   27   28   29   30   31   32   33   34   35   36   37