Page 139 - СКАЗКИ

приходит без всякого с их стороны предвидения, которые не отдаются беззаветно своим
ощущениям, потому что не могут определить, действительно ли это ощущения или
какая-нибудь фантасмагория". Одним словом, либерал был твердо убежден, что лишь
упомянутые три фактора могут дать обществу прочные устои и привести за собою все
остальные блага, необходимые для развития общественности.
Но этого мало: либерал не только благородно мыслил, но и рвался благое дело делать.
Заветнейшее его желание состояло в том, чтобы луч света, согревавший его мысль, прорезал
окрестную тьму, осенил ее и все живущее напоил благоволением. Всех людей он признавал
братьями, всех одинаково призывал насладиться под сению излюбленных им идеалов.
Хотя это стремление перевести идеалы из области эмпиреев на практическую почву
припахивало не совсем благонадежно, но либерал так искренно пламенел, и притом был так
мил и ко всем ласков, что ему даже неблагонадежность охотно прощали. Умел он и истину с
улыбкой высказать note_180, и простачком, где нужно, прикинуться, и бескорыстием
щегольнуть. А главное, никогда и ничего он не требовал наступя на горло, а всегда только по
возможности.
Конечно, выражение «по возможности» не представляло для его ретивости ничего
особенно лестного, но либерал примирялся с ним, во-первых, ради общей пользы, которая у
него всегда на первом плане стояла, и, во-вторых, ради ограждения своих идеалов от
напрасной и преждевременной гибели. Сверх того, он знал, что идеалы, его одушевляющие,
имеют слишком отвлеченный характер, чтобы воздействовать на жизнь непосредственным
образом. Что такое свобода? обеспеченность? самодеятельность? Все это отвлеченные
термины, которые следует наполнить несомненно осязательным содержанием, чтобы в
результате вышло общественное цветение. Термины эти, в своей общности, могут
воспитывать общество, могут возвышать уровень его верований и надежд, но блага
осязаемого, разливающего непосредственное ощущение довольства, принести не могут.
Чтобы достичь этого блага, чтобы сделать идеал общедоступным, необходимо разменять его
на мелочи и уже в этом виде применять к исцелению недугов, удручающих человечество.
Вот тут-то, при размене на мелочи, и вырабатывается само собой это выражение: «по
возможности», которое, из двух приходящих в соприкосновение сторон, одну заставляет в
известной степени отказаться от замкнутости, а другую – в значительной степени сократить
свои требования.
Все это отлично понял наш либерал и, заручившись этими соображениями, препоясался
на брань с действительностью. И прежде всего, разумеется, обратился к сведущим людям.
– Свобода – ведь, кажется, тут ничего предосудительного нет?– спросил он их.
– Не только не предосудительно, но и весьма похвально,– ответили сведущие люди,–
ведь это только клевещут на нас, будто бы мы не желаем свободы; в действительности мы
только об ней и печалимся… Но, разумеется, в пределах…
– Гм… «в пределах»… понимаю! А что вы скажете насчет обеспеченности?
– И это милости просим… Но, разумеется, тоже в пределах.
– А как вы находите мой идеал общественной самодеятельности?
– Его только и недоставало. Но, разумеется, опять-таки в пределах.
Что ж! в пределах, так в пределах! Сам либерал хорошо понимал, что иначе нельзя.
Пусти-ка савраса без узды – он в один момент того накуролесит, что годами потом не
поправишь! А с уздою – святое дело! Идет саврас и оглядывается: а ну-тко я тебя, саврас,
кнутом шарахну… вот так!
И начал либерал «в пределах» орудовать: там урвет, тут урежет; а в третьем месте и
совсем спрячется. А сведущие люди глядят на него и не нарадуются. Одно время даже так
работой его увлеклись, что можно было подумать, что и они либералами сделались.

note_180
…истину с улыбкой высказать…– перефразированная строка из стихотворения Г. Р. Державина
«Памятник».