Page 75 - СКАЗКИ

Каким образом случилось, что карась с ершом сошлись, – не знаю; знаю только, что
однажды, сошедшись, сейчас же заспорили. Поспорили раз, поспорили другой, а потом и во
вкус вошли, свидания друг другу стали назначать. Сплывутся где-нибудь под водяным
лопухом и начнут умные речи разговаривать. А плотва-белобрюшка резвится около них и
ума-разума набирается.
Первым всегда задирал карась.
– Не верю, – говорил он, – чтобы борьба и свара были нормальным законом, под
влиянием которого будто бы суждено развиваться всему живущему на земле. Верю в
бескровное преуспеяние, верю в гармонию и глубоко убежден, что счастие – не праздная
фантазия мечтательных умов, но рано или поздно сделается общим достоянием!
– Дожидайся! – иронизировал ерш.
Ерш спорил отрывисто и неспокойно. Это – рыба нервная, которая, по-видимому,
помнит немало обид. Накипело у нее на сердце… ах, накипело! До ненависти покуда еще не
дошло, но веры и наивности уж и в помине нет. Вместо мирного жития она повсюду распрю
видит; вместо прогресса – всеобщую одичалость. И утверждает, что тот, кто имеет
претензию жить, должен все это в расчет принимать. Карася же считает «блаженненьким»,
хотя в то же время сознает, что с ним только и можно «душу отводить».
– И дождусь! – отзывался карась, – и не я один, все дождутся. Тьма, в которой мы
плаваем, есть порождение горькой исторической случайности; но так как ныне, благодаря
новейшим исследованиям, можно эту случайность по косточкам разобрать, то и причины, ее
породившие, нельзя уже считать неустранимыми. Тьма – совершившийся факт, а свет –
чаемое будущее. И будет свет, будет!
– Значит, и такое, по-твоему, время придет, когда и щук не будет?
– Каких таких щук? – удивился карась, который был до того наивен, что когда при нем
говорили: «На то щука в море, чтоб карась не дремал», то он думал, что это что-нибудь
вроде тех никс note_111 и русалок, которыми малых детей пугают, и, разумеется, ни
крошечки не боялся.
– Ах, фофан ты, фофан! note_112 Мировые задачи разрешать хочешь, а о щуках
понятия не имеешь!
Ерш презрительно пошевеливал плавательными перьями и уплывал восвояси; но,
спустя малое время, собеседники опять где-нибудь в укромном месте сплывались (в воде-то
скучно) и опять начинали диспутировать.
– В жизни первенствующую роль добро играет, – разглагольствовал карась, – зло – это
так, по недоразумению допущено, а главная жизненная сила все-таки в добре замыкается.
– Держи карман!
– Ах, ерш, какие ты несообразные выражения употребляешь! «Держи карман»! разве
это ответ?
– Да тебе, по-настоящему, и совсем отвечать не следует. Глупый ты – вот тебе и сказ
весь!
– Нет, ты послушай, что я тебе скажу. Что зло никогда не было зиждущеи силой – об
этом и история свидетельствует. Зло душило, давило, опустошало, предавало мечу и огню, а
зиждущеи силой являлось только добро. Оно устремлялось на помощь угнетенным, оно
освобождало от цепей и оков, оно пробуждало в сердцах плодотворные чувства, оно давало
ход парениям ума. Не будь этого воистину зиждущего фактора жизни, не было бы и истории.
Потому что ведь, в сущности, что такое история? История – это повесть освобождения, это
рассказ о торжестве добра и разума над злом и безумием.

note_111
тех никс…– вроде водяных духов (от нем. Nixen).

note_112
Фофан - см. примеч: 7 на с. 249 наст. изд.