Page 114 - Война и мир 1 том

– Теперь, князь, ни повозок, ничего не найдете, и ваш Петр Бог его знает где, – сказал
другой адъютант.
– Где ж главная квартира?
– В Цнайме ночуем.
– А я так перевьючил себе всё, что мне нужно, на двух лошадей, – сказал Несвицкий, –
и вьюки отличные мне сделали. Хоть через Богемские горы удирать. Плохо, брат. Да что ты,
верно нездоров, что так вздрагиваешь? – спросил Несвицкий, заметив, как князя Андрея
дернуло, будто от прикосновения к лейденской банке.
– Ничего, – отвечал князь Андрей.
Он вспомнил в эту минуту о недавнем столкновении с лекарскою женой и
фурштатским офицером.
– Что главнокомандующий здесь делает? – спросил он.
– Ничего не понимаю, – сказал Несвицкий.
– Я одно понимаю, что всё мерзко, мерзко и мерзко, – сказал князь Андрей и пошел в
дом, где стоял главнокомандующий.
Пройдя мимо экипажа Кутузова, верховых замученных лошадей свиты и казаков,
громко говоривших между собою, князь Андрей вошел в сени. Сам Кутузов, как сказали
князю Андрею, находился в избе с князем Багратионом и Вейротером. Вейротер был
австрийский генерал, заменивший убитого Шмита. В сенях маленький Козловский сидел на
корточках перед писарем. Писарь на перевернутой кадушке, заворотив обшлага мундира,
поспешно писал. Лицо Козловского было измученное – он, видно, тоже не спал ночь. Он
взглянул на князя Андрея и даже не кивнул ему головой.
– Вторая линия… Написал? – продолжал он, диктуя писарю, – Киевский гренадерский,
Подольский…
– Не поспеешь, ваше высокоблагородие, – отвечал писарь непочтительно и сердито,
оглядываясь на Козловского.
Из-за двери слышен был в это время оживленно-недовольный голос Кутузова,
перебиваемый другим, незнакомым голосом. По звуку этих голосов, по невниманию, с
которым взглянул на него Козловский, по непочтительности измученного писаря, по тому,
что писарь и Козловский сидели так близко от главнокомандующего на полу около
кадушки,и по тому, что казаки, державшие лошадей, смеялись громко под окном дома, – по
всему этому князь Андрей чувствовал, что должно было случиться что-нибудь важное и
несчастливое.
Князь Андрей настоятельно обратился к Козловскому с вопросами.
– Сейчас, князь, – сказал Козловский. – Диспозиция Багратиону.
– А капитуляция?
– Никакой нет; сделаны распоряжения к сражению.
Князь Андрей направился к двери, из-за которой слышны были голоса. Но в то время,
как он хотел отворить дверь, голоса в комнате замолкли, дверь сама отворилась, и Кутузов, с
своим орлиным носом на пухлом лице, показался на пороге.
Князь Андрей стоял прямо против Кутузова; но по выражению единственного зрячего
глаза главнокомандующего видно было, что мысль и забота так сильно занимали его, что как
будто застилали ему зрение. Он прямо смотрел на лицо своего адъютанта и не узнавал его.
– Ну, что, кончил? – обратился он к Козловскому.
– Сию секунду, ваше высокопревосходительство.
Багратион, невысокий, с восточным типом твердого и неподвижного лица, сухой, еще
не старый человек, вышел за главнокомандующим.
– Честь имею явиться, – повторил довольно громко князь Андрей, подавая конверт.
– А, из Вены? Хорошо. После, после!
Кутузов вышел с Багратионом на крыльцо.
– Ну, князь, прощай, – сказал он Багратиону. – Христос с тобой. Благословляю тебя на
великий подвиг.