Page 120 - Война и мир 2 том

Берг тоже улыбнулся.
– Нельзя же: иногда с мужчинами мужской разговор должен быть, – сказал он.
Пьер был принят в новенькой гостиной, в которой нигде сесть нельзя было, не нарушив
симметрии, чистоты и порядка, и потому весьма понятно было и не странно, что Берг
великодушно предлагал разрушить симметрию кресла, или дивана для дорогого гостя, и
видимо находясь сам в этом отношении в болезненной нерешительности, предложил
решение этого вопроса выбору гостя. Пьер расстроил симметрию, подвинув себе стул, и
тотчас же Берг и Вера начали вечер, перебивая один другого и занимая гостя.
Вера, решив в своем уме, что Пьера надо занимать разговором о французском
посольстве, тотчас же начала этот разговор. Берг, решив, что надобен и мужской разговор,
перебил речь жены, затрогивая вопрос о войне с Австриею и невольно с общего разговора
соскочил на личные соображения о тех предложениях, которые ему были деланы для участия
в австрийском походе, и о тех причинах, почему он не принял их. Несмотря на то, что
разговор был очень нескладный, и что Вера сердилась за вмешательство мужского элемента,
оба супруга с удовольствием чувствовали, что, несмотря на то, что был только один гость,
вечер был начат очень хорошо, и что вечер был, как две капли воды похож на всякий другой
вечер с разговорами, чаем и зажженными свечами.
Вскоре приехал Борис, старый товарищ Берга. Он с некоторым оттенком превосходства
и покровительства обращался с Бергом и Верой. За Борисом приехала дама с полковником,
потом сам генерал, потом Ростовы, и вечер уже совершенно, несомненно стал похож на все
вечера. Берг с Верой не могли удерживать радостной улыбки при виде этого движения по
гостиной, при звуке этого бессвязного говора, шуршанья платьев и поклонов. Всё было, как
и у всех, особенно похож был генерал, похваливший квартиру, потрепавший по плечу Берга,
и с отеческим самоуправством распорядившийся постановкой бостонного стола. Генерал
подсел к графу Илье Андреичу, как к самому знатному из гостей после себя. Старички с
старичками, молодые с молодыми, хозяйка у чайного стола, на котором были точно такие же
печенья в серебряной корзинке, какие были у Паниных на вечере, всё было совершенно так
же, как у других.

XXI

Пьер, как один из почетнейших гостей, должен был сесть в бостон с Ильей Андреичем,
генералом и полковником. Пьеру за бостонным столом пришлось сидеть против Наташи и
странная перемена, происшедшая в ней со дня бала, поразила его. Наташа была молчалива, и
не только не была так хороша, как она была на бале, но она была бы дурна, ежели бы она не
имела такого кроткого и равнодушного ко всему вида.
«Что с ней?» подумал Пьер, взглянув на нее. Она сидела подле сестры у чайного стола
и неохотно, не глядя на него, отвечала что-то подсевшему к ней Борису. Отходив целую
масть и забрав к удовольствию своего партнера пять взяток, Пьер, слышавший говор
приветствий и звук чьих-то шагов, вошедших в комнату во время сбора взяток, опять
взглянул на нее.
«Что с ней сделалось?» еще удивленнее сказал он сам себе.
Князь Андрей с бережливо-нежным выражением стоял перед нею и говорил ей что-то.
Она, подняв голову, разрумянившись и видимо стараясь удержать порывистое дыхание,
смотрела на него. И яркий свет какого-то внутреннего, прежде потушенного огня, опять
горел в ней. Она вся преобразилась. Из дурной опять сделалась такою же, какою она была на
бале.
Князь Андрей подошел к Пьеру и Пьер заметил новое, молодое выражение и в лице
своего друга.
Пьер несколько раз пересаживался во время игры, то спиной, то лицом к Наташе, и во