Page 160 - Война и мир 2 том

голову и взглянула на Николая.
«Что за прелесть эта девочка!» подумал он. «И об чем я думал до сих пор!»
Соня вышла в коридор, чтобы итти в амбар. Николай поспешно пошел на парадное
крыльцо, говоря, что ему жарко. Действительно в доме было душно от столпившегося
народа.
На дворе был тот же неподвижный холод, тот же месяц, только было еще светлее. Свет
был так силен и звезд на снеге было так много, что на небо не хотелось смотреть, и
настоящих звезд было незаметно. На небе было черно и скучно, на земле было весело.
«Дурак я, дурак! Чего ждал до сих пор?» подумал Николай и, сбежав на крыльцо, он
обошел угол дома по той тропинке, которая вела к заднему крыльцу. Он знал, что здесь
пойдет Соня. На половине дороги стояли сложенные сажени дров, на них был снег, от них
падала тень; через них и с боку их, переплетаясь, падали тени старых голых лип на снег и
дорожку. Дорожка вела к амбару. Рубленная стена амбара и крыша, покрытая снегом, как
высеченная из какого-то драгоценного камня, блестели в месячном свете. В саду треснуло
дерево, и опять всё совершенно затихло. Грудь, казалось, дышала не воздухом, а какой-то
вечно-молодой силой и радостью.
С девичьего крыльца застучали ноги по ступенькам, скрыпнуло звонко на последней,
на которую был нанесен снег, и голос старой девушки сказал:
– Прямо, прямо, вот по дорожке, барышня. Только не оглядываться.
– Я не боюсь, – отвечал голос Сони, и по дорожке, по направлению к Николаю,
завизжали, засвистели в тоненьких башмачках ножки Сони.
Соня шла закутавшись в шубку. Она была уже в двух шагах, когда увидала его; она
увидала его тоже не таким, каким она знала и какого всегда немножко боялась. Он был в
женском платье со спутанными волосами и с счастливой и новой для Сони улыбкой. Соня
быстро подбежала к нему.
«Совсем другая, и всё та же», думал Николай, глядя на ее лицо, всё освещенное лунным
светом. Он продел руки под шубку, прикрывавшую ее голову, обнял, прижал к себе и
поцеловал в губы, над которыми были усы и от которых пахло жженой пробкой. Соня в
самую середину губ поцеловала его и, выпростав маленькие руки, с обеих сторон взяла его за
щеки.
– Соня!… Nicolas!… – только сказали они. Они подбежали к амбару и вернулись назад
каждый с своего крыльца.

XII

Когда все поехали назад от Пелагеи Даниловны, Наташа, всегда всё видевшая и
замечавшая, устроила так размещение, что Луиза Ивановна и она сели в сани с Диммлером, а
Соня села с Николаем и девушками.
Николай, уже не перегоняясь, ровно ехал в обратный путь, и всё вглядываясь в этом
странном, лунном свете в Соню, отыскивал при этом всё переменяющем свете, из под бровей
и усов свою ту прежнюю и теперешнюю Соню, с которой он решил уже никогда не
разлучаться. Он вглядывался, и когда узнавал всё ту же и другую и вспоминал, слышав этот
запах пробки, смешанный с чувством поцелуя, он полной грудью вдыхал в себя морозный
воздух и, глядя на уходящую землю и блестящее небо, он чувствовал себя опять в
волшебном царстве.
– Соня, тебе хорошо? – изредка спрашивал он.
– Да, – отвечала Соня. – А тебе ?
На середине дороги Николай дал подержать лошадей кучеру, на минутку подбежал к
саням Наташи и стал на отвод.
– Наташа, – сказал он ей шопотом по-французски, – знаешь, я решился насчет Сони.