Page 201 - Война и мир 2 том

лицо ее приняло прежнее холодное и даже злое выражение. Она даже не поднялась на
встречу ему.
– Что с тобой, мой ангел, больна? – спросил граф. Наташа помолчала.
– Да, больна, – отвечала она.
На беспокойные расспросы графа о том, почему она такая убитая и не случилось ли
чего-нибудь с женихом, она уверяла его, что ничего, и просила его не беспокоиться. Марья
Дмитриевна подтвердила графу уверения Наташи, что ничего не случилось. Граф, судя по
мнимой болезни, по расстройству дочери, по сконфуженным лицам Сони и Марьи
Дмитриевны, ясно видел, что в его отсутствие должно было что-нибудь случиться: но ему
так страшно было думать, что что-нибудь постыдное случилось с его любимою дочерью, он
так любил свое веселое спокойствие, что он избегал расспросов и всё старался уверить себя,
что ничего особенного не было и только тужил о том, что по случаю ее нездоровья
откладывался их отъезд в деревню.

XIX

Со дня приезда своей жены в Москву Пьер сбирался уехать куда-нибудь, только чтобы
не быть с ней. Вскоре после приезда Ростовых в Москву, впечатление, которое производила
на него Наташа, заставило его поторопиться исполнить свое намерение. Он поехал в Тверь
ко вдове Иосифа Алексеевича, которая обещала давно передать ему бумаги покойного.
Когда Пьер вернулся в Москву, ему подали письмо от Марьи Дмитриевны, которая
звала его к себе по весьма важному делу, касающемуся Андрея Болконского и его невесты.
Пьер избегал Наташи. Ему казалось, что он имел к ней чувство более сильное, чем то,
которое должен был иметь женатый человек к невесте своего друга. И какая-то судьба
постоянно сводила его с нею.
«Что такое случилось? И какое им до меня дело? думал он, одеваясь, чтобы ехать к
Марье Дмитриевне. Поскорее бы приехал князь Андрей и женился бы на ней!» думал Пьер
дорогой к Ахросимовой.
На Тверском бульваре кто-то окликнул его.
– Пьер! Давно приехал? – прокричал ему знакомый голос. Пьер поднял голову. В
парных санях, на двух серых рысаках, закидывающих снегом головашки саней, промелькнул
Анатоль с своим всегдашним товарищем Макариным. Анатоль сидел прямо, в классической
позе военных щеголей, закутав низ лица бобровым воротником и немного пригнув голову.
Лицо его было румяно и свежо, шляпа с белым плюмажем была надета на бок, открывая
завитые, напомаженные и осыпанные мелким снегом волосы.
«И право, вот настоящий мудрец! подумал Пьер, ничего не видит дальше настоящей
минуты удовольствия, ничто не тревожит его, и оттого всегда весел, доволен и спокоен. Что
бы я дал, чтобы быть таким как он!» с завистью подумал Пьер.
В передней Ахросимовой лакей, снимая с Пьера его шубу, сказал, что Марья
Дмитриевна просят к себе в спальню.
Отворив дверь в залу, Пьер увидал Наташу, сидевшую у окна с худым, бледным и злым
лицом. Она оглянулась на него, нахмурилась и с выражением холодного достоинства вышла
из комнаты.
– Что случилось? – спросил Пьер, входя к Марье Дмитриевне.
– Хорошие дела, – отвечала Марья Дмитриевна: – пятьдесят восемь лет прожила на
свете, такого сраму не видала. – И взяв с Пьера честное слово молчать обо всем, что он
узнает, Марья Дмитриевна сообщила ему, что Наташа отказала своему жениху без ведома
родителей, что причиной этого отказа был Анатоль Курагин, с которым сводила ее жена
Пьера, и с которым она хотела бежать в отсутствие своего отца, с тем, чтобы тайно
обвенчаться.