Page 8 - Война и мир 2 том
P. 8
– И с цыганками его сюда привести? – спросил Николай смеясь. – Ну, ну!…
В это время неслышными шагами, с деловым, озабоченным и вместе
христиански-кротким видом, никогда не покидавшим ее, вошла в комнату Анна
Михайловна. Несмотря на то, что каждый день Анна Михайловна заставала графа в халате,
всякий раз он конфузился при ней и просил извинения за свой костюм.
– Ничего, граф, голубчик, – сказала она, кротко закрывая глаза. – А к Безухому я
съезжу, – сказала она. – Пьер приехал, и теперь мы всё достанем, граф, из его оранжерей.
Мне и нужно было видеть его. Он мне прислал письмо от Бориса. Слава Богу, Боря теперь
при штабе.
Граф обрадовался, что Анна Михайловна брала одну часть его поручений, и велел ей
заложить маленькую карету.
– Вы Безухову скажите, чтоб он приезжал. Я его запишу. Что он с женой? – спросил он.
Анна Михайловна завела глаза, и на лице ее выразилась глубокая скорбь…
– Ах, мой друг, он очень несчастлив, – сказала она. – Ежели правда, что мы слышали,
это ужасно. И думали ли мы, когда так радовались его счастию! И такая высокая, небесная
душа, этот молодой Безухов! Да, я от души жалею его и постараюсь дать ему утешение,
которое от меня будет зависеть.
– Да что ж такое? – спросили оба Ростова, старший и младший.
Анна Михайловна глубоко вздохнула: – Долохов, Марьи Ивановны сын, – сказала она
таинственным шопотом, – говорят, совсем компрометировал ее. Он его вывел, пригласил к
себе в дом в Петербурге, и вот… Она сюда приехала, и этот сорви-голова за ней, – сказала
Анна Михайловна, желая выразить свое сочувствие Пьеру, но в невольных интонациях и
полуулыбкою выказывая сочувствие сорви-голове, как она назвала Долохова. – Говорят, сам
Пьер совсем убит своим горем.
– Ну, всё-таки скажите ему, чтоб он приезжал в клуб, – всё рассеется. Пир горой будет.
На другой день, 3-го марта, во 2-м часу по полудни, 250 человек членов Английского
клуба и 50 человек гостей ожидали к обеду дорогого гостя и героя Австрийского похода,
князя Багратиона. В первое время по получении известия об Аустерлицком сражении
Москва пришла в недоумение. В то время русские так привыкли к победам, что, получив
известие о поражении, одни просто не верили, другие искали объяснений такому странному
событию в каких-нибудь необыкновенных причинах. В Английском клубе, где собиралось
всё, что было знатного, имеющего верные сведения и вес, в декабре месяце, когда стали
приходить известия, ничего не говорили про войну и про последнее сражение, как будто все
сговорились молчать о нем. Люди, дававшие направление разговорам, как-то: граф
Ростопчин, князь Юрий Владимирович Долгорукий, Валуев, гр. Марков, кн. Вяземский, не
показывались в клубе, а собирались по домам, в своих интимных кружках, и москвичи,
говорившие с чужих голосов (к которым принадлежал и Илья Андреич Ростов), оставались
на короткое время без определенного суждения о деле войны и без руководителей. Москвичи
чувствовали, что что-то нехорошо и что обсуждать эти дурные вести трудно, и потому лучше
молчать. Но через несколько времени, как присяжные выходят из совещательной комнаты,
появились и тузы, дававшие мнение в клубе, и всё заговорило ясно и определенно. Были
найдены причины тому неимоверному, неслыханному и невозможному событию, что
русские были побиты, и все стало ясно, и во всех углах Москвы заговорили одно и то же.
Причины эти были: измена австрийцев, дурное продовольствие войска, измена поляка
Пшебышевского и француза Ланжерона, неспособность Кутузова, и (потихоньку говорили)
молодость и неопытность государя, вверившегося дурным и ничтожным людям. Но войска,
русские войска, говорили все, были необыкновенны и делали чудеса храбрости. Солдаты,
офицеры, генералы – были герои. Но героем из героев был князь Багратион, прославившийся
своим Шенграбенским делом и отступлением от Аустерлица, где он один провел свою
колонну нерасстроенною и целый день отбивал вдвое сильнейшего неприятеля. Тому, что
Багратион выбран был героем в Москве, содействовало и то, что он не имел связей в Москве,
и был чужой. В лице его отдавалась должная честь боевому, простому, без связей и интриг,