Page 190 - Война и мир 3 том

другой в шинели, пешком, стояли у угла Ильинки и о чем-то говорили. Третий офицер под-
скакал к ним.
– Генерал приказал во что бы то ни стало сейчас выгнать всех. Что та, это ни на что не
похоже! Половина людей разбежалась.
– Ты куда?.. Вы куда?.. – крикнул он на трех пехотных солдат, которые, без ружей, подо-
брав полы шинелей, проскользнули мимо него в ряды. – Стой, канальи!
– Да, вот извольте их собрать! – отвечал другой офицер. – Их не соберешь; надо идти
скорее, чтобы последние не ушли, вот и всё!
– Как же идти? там стали, сперлися на мосту и не двигаются. Или цепь поставить, чтобы
последние не разбежались?
– Да подите же туда! Гони ж их вон! – крикнул старший офицер.
Офицер в шарфе слез с лошади, кликнул барабанщика и вошел с ним вместе под арки.
Несколько солдат бросилось бежать толпой. Купец, с красными прыщами по щекам около носа,
с спокойно-непоколебимым выражением расчета на сытом лице, поспешно и щеголевато, раз-
махивая руками, подошел к офицеру.
– Ваше благородие, – сказал он, – сделайте милость, защитите. Нам не расчет пустяк
какой ни на есть, мы с нашим удовольствием! Пожалуйте, сукна сейчас вынесу, для благород-
ного человека хоть два куска, с нашим удовольствием! Потому мы чувствуем, а это что ж, один
разбой! Пожалуйте! Караул, что ли, бы приставили, хоть запереть дали бы…
Несколько купцов столпилось около офицера.
– Э! попусту брехать-то! – сказал один из них, худощавый, с строгим лицом. – Снявши
голову, по волосам не плачут. Бери, что кому любо! – И он энергическим жестом махнул рукой
и боком повернулся к офицеру.
– Тебе, Иван Сидорыч, хорошо говорить, – сердито заговорил первый купец. – Вы пожа-
луйте, ваше благородие.
– Что говорить! – крикнул худощавый. – У меня тут в трех лавках на сто тысяч товару.
Разве убережешь, когда войско ушло. Эх, народ, божью власть не руками скласть!
– Пожалуйте, ваше благородие, – говорил первый купец, кланяясь. Офицер стоял в недо-
умении, и на лице его видна была нерешительность.
– Да мне что за дело! – крикнул он вдруг и пошел быстрыми шагами вперед по ряду. В
одной отпертой лавке слышались удары и ругательства, и в то время как офицер подходил к
ней, из двери выскочил вытолкнутый человек в сером армяке и с бритой головой.
Человек этот, согнувшись, проскочил мимо купцов и офицера. Офицер напустился на
солдат, бывших в лавке. Но в это время страшные крики огромной толпы послышались на
Москворецком мосту, и офицер выбежал на площадь.
– Что такое? Что такое? – спрашивал он, но товарищ его уже скакал по направлению
к крикам, мимо Василия Блаженного. Офицер сел верхом и поехал за ним. Когда он подъе-
хал к мосту, он увидал снятые с передков две пушки, пехоту, идущую по мосту, несколько
поваленных телег, несколько испуганных лиц и смеющиеся лица солдат. Подле пушек стояла
одна повозка, запряженная парой. За повозкой сзади колес жались четыре борзые собаки в
ошейниках. На повозке была гора вещей, и на самом верху, рядом с детским, кверху ножками
перевернутым стульчиком сидела баба, пронзительно и отчаянно визжавшая. Товарищи рас-
сказывали офицеру, что крик толпы и визги бабы произошли оттого, что наехавший на эту
толпу генерал Ермолов, узнав, что солдаты разбредаются по лавкам, а толпы жителей запру-
жают мост, приказал снять орудия с передков и сделать пример, что он будет стрелять по мосту.
Толпа, валя повозки, давя друг друга, отчаянно кричала, теснясь, расчистила мост, и войска
двинулись вперед.