Page 218 - Война и мир 3 том

вати, знакомый с свистом храп m-me Schoss, тихое дыханье Сони. Потом графиня окликнула
Наташу. Наташа не отвечала ей.
– Кажется, спит, мама, – тихо отвечала Соня. Графиня, помолчав немного, окликнула
еще раз, но уже никто ей не откликнулся.
Скоро после этого Наташа услышала ровное дыхание матери. Наташа не шевелилась,
несмотря на то, что ее маленькая босая нога, выбившись из-под одеяла, зябла на голом полу.
Как бы празднуя победу над всеми, в щели закричал сверчок. Пропел петух далеко,
откликнулись близкие. В кабаке затихли крики, только слышался тот же стой адъютанта.
Наташа приподнялась.
– Соня? ты спишь? Мама? – прошептала она. Никто не ответил. Наташа медленно и осто-
рожно встала, перекрестилась и ступила осторожно узкой и гибкой босой ступней на грязный
холодный пол. Скрипнула половица. Она, быстро перебирая ногами, пробежала, как котенок,
несколько шагов и взялась за холодную скобку двери.
Ей казалось, что-то тяжелое, равномерно ударяя, стучит во все стены избы: это билось
ее замиравшее от страха, от ужаса и любви разрывающееся сердце.
Она отворила дверь, перешагнула порог и ступила на сырую, холодную землю сеней.
Обхвативший холод освежил ее. Она ощупала босой ногой спящего человека, перешагнула
через него и отворила дверь в избу, где лежал князь Андрей. В избе этой было темно. В зад-
нем углу у кровати, на которой лежало что-то, на лавке стояла нагоревшая большим грибом
сальная свечка.
Наташа с утра еще, когда ей сказали про рану и присутствие князя Андрея, решила, что
она должна видеть его. Она не знала, для чего это должно было, но она знала, что свидание
будет мучительно, и тем более она была убеждена, что оно было необходимо.
Весь день она жила только надеждой того, что ночью она уввдит его. Но теперь, когда
наступила эта минута, на нее нашел ужас того, что она увидит. Как он был изуродован? Что
оставалось от него? Такой ли он был, какой был этот неумолкавший стон адъютанта? Да, он
был такой. Он был в ее воображении олицетворение этого ужасного стона. Когда она увидала
неясную массу в углу и приняла его поднятые под одеялом колени за его плечи, она представила
себе какое-то ужасное тело и в ужасе остановилась. Но непреодолимая сила влекла ее вперед.
Она осторожно ступила один шаг, другой и очутилась на середине небольшой загроможденной
избы. В избе под образами лежал на лавках другой человек (это был Тимохин), и на полу
лежали еще два какие-то человека (это были доктор и камердинер).
Камердинер приподнялся и прошептал что-то. Тимохин, страдая от боли в раненой ноге,
не спал и во все глаза смотрел на странное явление девушки в бедой рубашке, кофте и веч-
ном чепчике. Сонные и испуганные слова камердинера; «Чего вам, зачем?» – только заставили
скорее Наташу подойти и тому, что лежало в углу. Как ни страшно, ни непохоже на челове-
ческое было это тело, она должна была его видеть. Она миновала камердинера: нагоревший
гриб свечки свалился, и она ясно увидала лежащего с выпростанными руками на одеяле князя
Андрея, такого, каким она его всегда видела.
Он был таков же, как всегда; но воспаленный цвет его лица, блестящие глаза, устрем-
ленные восторженно на нее, а в особенности нежная детская шея, выступавшая из отложен-
ного воротника рубашки, давали ему особый, невинный, ребяческий вид, которого, однако,
она никогда не видала в князе Андрее. Она подошла к нему и быстрым, гибким, молодым
движением стала на колени.
Он улыбнулся и протянул ей руку.