Page 25 - Война и мир 3 том

и желали только одного и настаивали на том, чтобы обожаемый государь, оставив излишнее
недоверие к себе, объявил открыто, что он становится во главе войска, составил бы при себе
штаб-квартиру главнокомандующего и, советуясь, где нужно, с опытными теоретиками и прак-
тиками, сам бы вел свои войска, которых одно это довело бы до высшего состояния воодушев-
ления.
Восьмая, самая большая группа людей, которая по своему огромному количеству отно-
силась к другим, как 99 к 1-му, состояла из людей, не желавших ни мира, ни войны, ни насту-
пательных движений, ни оборонительного лагеря ни при Дриссе, ни где бы то ни было, ни
Барклая, ни государя, ни Пфуля, ни Бенигсена, но желающих только одного, и самого суще-
ственного: наибольших для себя выгод и удовольствий. В той мутной воде перекрещиваю-
щихся и перепутывающихся интриг, которые кишели при главной квартире государя, в весьма
многом можно было успеть в таком, что немыслимо бы было в другое время. Один, не желая
только потерять своего выгодного положения, нынче соглашался с Пфулем, завтра с противни-
ком его, послезавтра утверждал, что не имеет никакого мнения об известном предмете, только
для того, чтобы избежать ответственности и угодить государю. Другой, желающий приобрести
выгоды, обращал на себя внимание государя, громко крича то самое, на что намекнул государь
накануне, спорил и кричал в совете, ударяя себя в грудь и вызывая несоглашающихся на дуэль
и тем показывая, что он готов быть жертвою общей пользы. Третий просто выпрашивал себе,
между двух советов и в отсутствие врагов, единовременное пособие за свою верную службу,
зная, что теперь некогда будет отказать ему. Четвертый нечаянно все попадался на глаза госу-
дарю, отягченный работой. Пятый, для того чтобы достигнуть давно желанной цели – обеда
у государя, ожесточенно доказывал правоту или неправоту вновь выступившего мнения и для
этого приводил более или менее сильные и справедливые доказательства.
Все люди этой партии ловили рубли, кресты, чины и в этом ловлении следили только
за направлением флюгера царской милости, и только что замечали, что флюгер обратился в
одну сторону, как все это трутневое население армии начинало дуть в ту же сторону, так что
государю тем труднее было повернуть его в другую. Среди неопределенности положения, при
угрожающей, серьезной опасности, придававшей всему особенно тревожный характер, среди
этого вихря интриг, самолюбий, столкновений различных воззрений и чувств, при разнопле-
менности всех этих лиц, эта восьмая, самая большая партия людей, нанятых личными интере-
сами, придавала большую запутанность и смутность общему делу. Какой бы ни поднимался
вопрос, а уж рой этих трутней, не оттрубив еще над прежней темой, перелетал на новую и
своим жужжанием заглушал и затемнял искренние, спорящие голоса.
Из всех этих партий, в то самое время, как князь Андрей приехал к армии, собралась
еще одна, девятая партия, начинавшая поднимать свой голос. Это была партия людей старых,
разумных, государственно-опытных и умевших, не разделяя ни одного из противоречащих
мнений, отвлеченно посмотреть на все, что делалось при штабе главной квартиры, и обдумать
средства к выходу из этой неопределенности, нерешительности, запутанности и слабости.
Люди этой партии говорили и думали, что все дурное происходит преимущественно от
присутствия государя с военным двором при армии; что в армию перенесена та неопределен-
ная, условная и колеблющаяся шаткость отношений, которая удобна при дворе, но вредна в
армии; что государю нужно царствовать, а не управлять войском; что единственный выход из
этого положения есть отъезд государя с его двором из армии; что одно присутствие государя
парализует пятьдесят тысяч войска, нужных для обеспечения его личной безопасности; что
самый плохой, но независимый главнокомандующий будет лучше самого лучшего, но связан-
ного присутствием и властью государя.
В то самое время как князь Андрей жил без дела при Дриссе, Шишков, государственный
секретарь, бывший одним из главных представителей этой партии, написал государю письмо,
которое согласились подписать Балашев и Аракчеев. В письме этом, пользуясь данным ему от