Page 116 - Двенадцать стульев

Авдотьев подходил к каждому столу и повторял свои зажигательные речи. В стариках,
которыми он считал всех сотрудников старше двадцати лет, его слова вызывали
сомнительный эффект. Они кисло отбрехивались, напирая на то, что они уже друзья детей
и регулярно платят по двадцать копеек в год на благое дело помощи бедным крошкам.
Они, собственно говоря, согласились бы вступить в новый клуб, но...
— Что «но»? — кричал Авдотьев. — Если бы автомобиль был сегодня? Да? Если бы вам
положить на стол синий шестицилиндровый «паккард» за пятнадцать копеек в год, а
бензин и смазочные материалы за счет правительства?!

— Иди, иди! — говорили старички. — Сейчас последний посыл, мешаешь работать!
Автомобильная идея гасла и начинала чадить. Наконец, нашелся пионер нового
предприятия. Персицкий с грохотом отскочил от телефона, выслушал Авдотьева и сказал:
— Ты не так подходишь, дай лист. Начнем сначала.
И Персицкий вместе с Авдотьевым начали новый обход.

— Ты, старый матрац, — говорил Персицкий голубоглазому юноше, — на это даже денег
не нужно давать. У тебя есть заем двадцать седьмого года? На сколько? На пятьдесят?
Тем лучше. Ты даешь эти облигации в наш клуб. Из облигаций составляется капитал. К
августу мы сможем реализовать все облигации и купить автомобиль.

— А если моя облигация выиграет? — защищался юноша.
— А сколько ты хочешь выиграть?
— Пятьдесят тысяч.
— На эти пятьдесят тысяч будут куплены автомобили. И если я выиграю — тоже. И если
Авдотьев тоже. Словом, чья бы облигация ни выиграла, деньги идут на машины. Теперь ты
понял? Чудак! На собственной машине поедешь по Военно-Грузинской дороге! Горы!
Дурак!.. А позади тебя на собственных машинах «Суд и быт» катит, хроника, отдел
происшествий и эта дамочка, знаешь, которая дает кино... Ну? Ну? Ухаживать будешь!..

Каждый держатель облигации в глубине души не верит в возможность выигрыша. Зато он
очень ревниво относится к облигациям своих соседей и знакомых. Он пуще огня боится
того, что выиграют они, а он, всегдашний неудачник, снова останется на бобах. Поэтому
надежды на выигрыш соседа по редакции неотвратимо толкали держателей облигаций в
лоно нового клуба. Смущало только опасение, что ни одна облигация не выиграет. Но это
почему-то казалось маловероятным, и, кроме того, автомобильный клуб ничего не терял:
одна машина с «кладбища» была гарантирована на составленный из облигаций капитал.
Двадцать человек набралось за пять минут. Когда дело было увенчано, пришел секретарь,
прослышавший о заманчивых перспективах автомобильного клуба.
— А что, ребятки, — сказал он, — не записаться ли также и мне?

— Запишись, старик, отчего же, — ответил Авдотьев, — только не к нам. У нас уже, к
сожалению, полный комплект, и прием новых членов прекращен до тысяча девятьсот
двадцать девятого года. А запишись ты лучше в друзья детей. Дешево и спокойно.
Двадцать копеек в год, и ехать никуда не нужно.
Секретарь помялся, вспомнил, что он и впрямь уже староват, вздохнул и пошел
дочитывать увлекательную передовую.
— Скажите, товарищ, — остановил его в коридоре красавец с черкесским лицом, — где
здесь редакция газеты «Станок»?

Это был великий комбинатор.

Глава XXV

Разговор с голым инженером

Появлению Остапа Бендера в редакции предшествовал ряд немаловажных событий.