Page 141 - Двенадцать стульев

— Что, гидравлический пресс не сломают в дороге?

— Беда с этим прессом, — отвечал Мечников, — работает он у нас пять минут, а возить его
целое лето придется.

— Ас «прожектором времен» тебе легче было, из пьесы «Порошок идеологии»?
— Конечно, легче. Прожектор хоть и больше был, но зато не такой ломкий.

За соседним столиком сидела Агафья Тихоновна, молоденькая девушка с ногами твердыми
и блестящими, как кегли. Вокруг нее хлопотало звуковое оформление — Галкин, Палкин,
Малкин, Чалкин и Залкинд.

— Вы вчера мне не в ногу подавали, — жаловалась Агафья Тихоновна, — я так и свалиться
могу.

Звуковое оформление загалдело:
— Что ж делать! Две кружки лопнули!

— Разве теперь достанешь заграничную кружку Эсмарха? — кричал Галкин.
— Зайдите в Госмедторг. Не то что кружки Эсмарха, термометра купить нельзя! —
поддержал Палкин.
— А вы разве и на термометрах играете? — ужаснулась девушка.

— На термометрах мы не играем, — заметил Залкинд, — но из-за этих проклятых кружек
прямо-таки заболеваешь — приходится мерить температуру.

Автор спектакля и главный режиссер Ник. Сестрин прогуливался с женой по перрону.
Подколесин с Кочкаревым хлопнули по три рюмки и наперебой ухаживали за Жоржеттой
Тираспольских.

Концессионеры, пришедшие за два часа до отхода поезда, совершили уже пятый рейс
вокруг сквера, разбитого перед вокзалом.

Голова у Ипполита Матвеевича кружилась. Погоня за стульями входила в решающую
стадию. Удлиненные тени лежали на раскаленной мостовой. Пыль садилась на мокрые,
потные лица. Подкатывали пролетки. Пахло бензином. Наемные машины высаживали
пассажиров. Навстречу им выбегали Ермаки Тимофеевичи, уносили чемоданы, и овальные
их бляхи сияли на солнце. Муза дальних странствий хватала людей за горло.

— Ну, пойдем и мы, — сказал Остап. Ипполит Матвеевич покорно согласился. Тут он
столкнулся лицом к лицу с гробовых дел мастером Безенчуком.
— Безенчук! — сказал он в крайнем удивлении. — Ты как сюда попал?

Безенчук снял шапку и радостно остолбенел.

— Господин Воробьянинов! — закричал он. — Почет дорогому гостю!
— Ну, как дела?
— Плохи дела, — ответил гробовых дел мастер.

— Что же так?

— Клиента ищу. Не идет клиент.
— «Нимфа» перебивает?
— Куды ей! Она меня разве перебьет? Случаев нет. После вашей тещеньки один только
«Пьер и Константин» перекинулся.
— Да что ты говоришь? Неужели умер?

— Перекинулся, Ипполит Матвеевич. На посту своем перекинулся. Брил аптекаря нашего
Леопольда и перекинулся. Люди говорили — разрыв внутренности произошел, а я так
думаю, что покойник от этого аптекаря лекарством надышался и не выдержал.