Page 142 - Двенадцать стульев

— Ай-яй-яй, — бормотал Ипполит Матвеевич, ай-яй-яй! Ну, что ж, значит, ты его и
похоронил?
— Я и похоронил. Кому же другому? Разве «Нимфа», туды ее в качель, кисть дает?

— Одолел, значит?

— Одолел. Только били меня потом. Чуть сердце у меня не выбили. Милиция отняла. Два
дня лежал, спиртом лечился.
— Растирался?

— Нам растираться не к чему.
— А сюда тебя зачем принесло?

— Товар привез.
— Какой же товар?
— Свой товар. Проводник знакомый помог провезти задаром в почтовом вагоне. По
знакомству.
Ипполит Матвеевич только сейчас заметил, что поодаль Безенчука на земле стоял штабель
гробов. Иные были с кистями, иные — так. Один из них Ипполит Матвеевич быстро
опознал. Это был большой дубовый и пыльный гроб с безенчуковской витрины.

— Восемь штук, — сказал Безенчук самодовольно, — один к одному. Как огурчики.
— А кому тут твой товар нужен? Тут своих мастеров довольно.

— А гриб?
— Какой гриб?
— Эпидемия. Мне Прусис сказал, что в Москва гриб свирепствует, что хоронить людей не
в чем. Весь материал перевели. Вот я и решил дела поправить.

Остап, прослушавший весь этот разговор с любопытством, вмешался:
— Слушай, ты, папаша, это в Париже грипп свирепствует.

— В Париже?
— Ну да. Поезжай в Париж. Там подмолотишь! Правда, будут некоторые затруднения с
визой, но ты, папаша, не грусти. Если Бриан тебя полюбит, ты заживешь недурно:
устроишься лейб-гробовщиком при парижском муниципалитете. А здесь и своих
гробовщиков хватит.

Безенчук дико огляделся. Действительно, на площади, несмотря на уверения Прусиса,
трупы не валялись» люди бодро держались на ногах, и некоторые из них даже смеялись.

Поезд давно уже унес и концессионеров, и театр Колумба, и прочую публику, а Безенчук
все еще ошалело стоял над своими гробами. В наступившей темноте его глаза горели
желтым неугасимым огнем.

ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ

«СОКРОВИЩЕ МАДАМ ПЕТУХОВОЙ» Глава XXXI

Волшебная ночь на Волге
Влево от пассажирских дебаркадеров Волжского государственного речного пароходства,
под надписью: «Чаль за кольца, решетку береги, стены не касайся», стоял великий
комбинатор со своим другом и ближайшим помощником Кисой Воробьяниновым.

Над пристанями хлопали флаги. Дым, курчавый как цветная капуста, валил из