Page 140 - Двенадцать стульев

Литмонтаж — И. Антиохийского
Музыкальное сопровождение — X. Иванова
Автор спектакля — Ник. Сестрин

Вещественное оформление — Симбиевич-Синдиевич
Свет — Платон Плащук

Звуковое оформление — Галкина, Панкина, Малкина, Чалкина и Залкинда Грим —
мастерской Крулт Парики — Фома Кочура

Мебель — древесных мастерских Фортинбраса при Умслопогасе им. Валтасара Инструктор
акробатики — Жоржетта Тираспольских
Гидравлический пресс — под управлением монтера Мечникова Афиша набрана, сверстана
и отпечатана в школе ФЗУ КРУЛТ.

— Вам нравится? — робко спросил Ипполит Матвеевич.

— А вам?
— Очень интересно, только Степан какой-то странный.
— А мне не понравилось, — сказал Остап, — в особенности то, что мебель у них каких-то
мастерских Вогопаса. Не приспособили ли они наши стулья на новый лад?
Эти опасения оказались напрасными. В начале же второго акта все четыре стула были
вынесены на сцену неграми в цилиндрах.
Сцена сватовства вызвала наибольший интерес зрительного зала. В ту минуту, когда на
протянутой через весь зал проволоке начала спускаться Агафья Тихоновна, страшный
оркестр X. Иванова произвел такой шум, что от него одного Агафья Тихоновна должна
была бы упасть в публику. Однако Агафья держалась на сцене прекрасно. Она была в
трико телесного цвета и мужском котелке. Балансируя зеленым зонтиком с надписью:
«Я хочу Подколесина», она переступала по проволоке, и снизу всем были видны ее грязные
подошвы, С проволоки она спрыгнула прямо на стул. Одновременно с этим все негры,
Подколесин, Кочкарев в балетных пачках и сваха в костюме вагоновожатого сделали
обратное сальто. Затем все отдыхали пять минут, для сокрытия чего был снова погашен
свет.

Женихи были очень смешны, в особенности — Яичница. Вместо него выносили большую
яичницу на сковороде. На моряке была мачта с парусом.

Напрасно купец Стариков кричал, что его душат патент и уравнительный. Он не
понравился Агафье Тихоновне. Она вышла замуж за Степана. Оба принялись уписывать
яичницу, которую подал им обратившийся в лакея Подколесин. Кочкарев с Феклой спели
куплеты про Чемберлена и про алименты, которые британский министр взимает с
Германии. На кружках Эсмарха сыграли отходную. И занавес, навевая прохладу,
захлопнулся.

— Я доволен спектаклем, — сказал Остап, — стулья в целости. Но нам медлить нечего.
Если Агафья Тихоновна будет ежедневно на них гукаться, то они недолго проживут.

Молодые люди в фасонных пиджаках, толкаясь и смеясь, вникали в тонкости
вещественного и звукового оформления.

— Ну, — указал Остап, — вам, Кисочка, надо — байбай. Завтра с утра нужно за билетами
становиться. Театр в семь вечера выезжает ускоренным в Нижний. Так что вы берите два
жестких места для сиденья до Нижнего, Курской дороги. Не беда — посидим. Всего одна
ночь.
На другой день весь театр Колумба сидел в буфете Курского вокзала. Симбиевич-
Синдиевич, приняв меры к тому, чтобы вещественное оформление пошло этим же поездом,
закусывал за столиком. Вымочив в пиве усы, он тревожно спрашивал монтера: