Page 143 - Двенадцать стульев

пароходных труб. Шла погрузка парохода «Антон Рубинштейн», стоявшего у дебаркадера №
2. Грузчики вонзали железные когти в тюки хлопка, на пристани выстроились в каре
чугунные горшки, лежали мокросоленые кожи, бунты проволоки, ящики с листовым
стеклом, клубки сноповязального шпагата, жернова, двухцветные костистые
сельскохозяйственные машины, деревянные вилы, обшитые дерюгой корзинки с молодой
черешней и сельдяные бочки.
«Скрябина» не было. Это очень беспокоило Ипполита Матвеевича.
— Что вы переживаете? — спросил Остап. — Вообразите, что «Скрябин» здесь. Ну, как вы
на него попадете? Если бы у нас даже были деньги на покупку билета, то и тогда бы ничего
не вышло. Пароход этот пассажиров не берет.
Остап еще в поезде успел побеседовать с завгидропрессом, монтером Мечниковым, и узнал
от него все. Пароход «Скрябин», заарендованный Наркомфином, должен был совершать
рейс от Нижнего до Царицына, останавливаясь у каждой пристани и производя тираж
выигрышного займа. Для этого из Москвы выехало целое учреждение: тиражная комиссия,
канцелярия, духовой оркестр, кинооператор, корреспонденты центральных газет и театр
Колумба. Театру предстояло в пути показывать пьесы, в которых популяризовалась идея
госзаймов. До Сталинграда театр поступал на полное довольствие тиражной комиссии, а
затем собирался, на свой страх и риск, совершить большую гастрольную поездку по
Кавказу и Крыму с «Женитьбой».

«Скрябин» опоздал. Обещали, что он придет из затона, где делались последние
приготовления, только к вечеру. Поэтому весь аппарат, прибывший из Москвы, в
ожидании погрузки устроил бивак на пристани.

Нежные созданья с чемоданчиками и портпледами сидели на бунтах проволоки, сторожа
свои ундервуды, и с опасением поглядывали на крючников. На жернове примостился
гражданин с фиолетовой эспаньолкой. На коленях у него лежала стопка эмалированных
дощечек. На верхней из них любопытный мог бы прочесть: ОТДЕЛ ВЗАИМНЫХ
РАСЧЕТОВ

Письменные столы на тумбах и другие столы, более скромные, стояли друг на друге. У
запечатанного несгораемого шкафа прогуливался часовой. Представитель «Станка»
Персицкий смотрел в цейсовский бинокль с восьмикратным увеличением на территорию
ярмарки.
Разворачиваясь против течения, подходил пароход «Скрябин». На бортах своих он нес
фанерные щиты с радужными изображениями гигантских облигаций. Пароход заревел,
подражая крику мамонта, а может быть и другого животного, заменявшего в
доисторические времена пароходную сирену.

Финансово-театральный бивак оживился. По городским спускам бежали тиражные
служащие. В облаке пыли катился к пароходу толстенький Платон Плащук. Галкин, Палкин,
Малкин, Чалкин и Залкинд выбежали из трактира «Плот». Над несгораемой кассой уже
трудились крючники. Инструктор акробатики Жоржетта Тираспольских гимнастическим
шагом взбежала по сходням. Симбиевич-Синдиевич, в заботах о вещественном
оформлении, простирал руки то к кремлевским высотам, то к капитану, стоявшему на
мостике. Кинооператор пронес свой аппарат высоко над головами толпы и еще на ходу
требовал отвода четырехместной каюты для устройства в ней лаборатории.

В общей свалке Ипполит Матвеевич пробрался к стульям и, будучи вне себя, поволок было
один стул в сторонку.

— Бросьте стул! — завопил Бендер. — Вы что, с ума спятили? Один стул возьмем, а
остальные пропадут для нас навсегда. Подумали бы лучше о том, как попасть на пароход.

По дебаркадеру прошли музыканты, опоясанные медными трубами. Они с отвращением
смотрели на саксофоны, флексотоны, пивные бутылки и кружки Эсмарха, которыми было
вооружено звуковое оформление.

Тиражные колеса были привезены на фордовском фургончике. Это была сложная
конструкция, составленная из шести вращающихся цилиндров, сверкающая медью и
стеклом. Установка ее на нижней палубе заняла много времени.

Топот и перебранка продолжались до позднего вечера.