Page 27 - Двенадцать стульев

— Жилет прямо на продажу, — завистливо сказал Бендер, — он мне как раз подойдет.
Продайте.
Ипполиту Матвеевичу неудобно было отказывать своему новому компаньону и
непосредственному участнику концессии. Он, морщась, согласился продать жилет за свою
цену — восемь рублей.

— Деньги — после реализации нашего клада, — заявил Бендер, принимая от
Воробьянинова теплый еще жилет.

— Нет, я так не могу, — сказал Ипполит Матвеевич краснея. — Позвольте жилет обратно.
Деликатная натура Остапа возмутилась.
— Но ведь это же лавочничество? — закричал он. — Начинать полуторастотысячное дело и
ссориться из-за восьми рублей! Учитесь жить широко!
Ипполит Матвеевич покраснел еще больше, вынул маленький блокнотик и
каллиграфически записал:
25/IV — 27 г.
Выдано т. Бендеру

Р. —8

Остап заглянул в книжечку.
— Ого! Если вы уже открываете мне лицевой счет, то хоть ведите его правильно.
Заведите дебет, заведите кредит, В дебет не забудьте внести шестьдесят тысяч рублей,
которые вы мне должны, а в кредит — жилет. Сальдо в мою пользу — пятьдесят девять
тысяч девятьсот девяносто два рубля. Еще можно жить.

После этого Остап заснул беззвучным детским сном. А Ипполит Матвеевич снял с себя
шерстяные напульсники, баронские сапоги и, оставшись в заштопанном егеревском белье,
посапывая, полез под одеяло. Ему было очень неудобно. С внешней стороны, где не хватало
одеяла, было холодно, а с другой стороны его жгло молодое, полное трепетных идей тело
великого комбинатора. Всем троим снились сны.

Воробьянинову привиделись сны черные: микробы, угрозыск, бархатные толстовки и
гробовых дел мастер Безенчук в смокинге, но небритый.
Остап видел вулкан Фудзи-Яму, заведующего Маслотрестом и Тараса Бульбу, продающего
открытки с видами Днепростроя.
А дворнику снилось, что из конюшни ушла лошадь. Во сне он искал ее до самого утра и, не
найдя, проснулся разбитый и мрачный. Долго, с удивлением, смотрел он на спящих в его
постели людей. Ничего не поняв, он взял метлу и направился на улицу исполнять свои
прямые обязанности: подбирать конские яблоки и кричать на богаделок.

Глава VII

Следы «Титаника»
Ипполит Матвеевич проснулся по привычке в половине восьмого, пророкотал «гут морген»
и направился к умывальнику. Он умывался с наслаждением: отплевывался, причитал и
тряс головой, чтобы избавиться от воды, набежавшей в уши. Вытираться было приятно,
но, отняв от лица полотенце, Ипполит Матвеевич увидел, что оно испачкано тем
радикально черным цветом, которым с позавчерашнего дня были окрашены его
горизонтальные усы. Сердце Ипполита Матвеевича потухло. Он бросился к своему
карманному зеркальцу. В зеркальце отразились большой нос и зеленый, как молодая
травка, левый ус. Ипполит Матвеевич поспешно передвинул зеркальце направо. Правки ус
был того же омерзительного цвета. Нагнув голову, словно желая забодать зеркальце,
несчастный увидел, что радикальный черный цвет еще господствовал в центре каре, но по
краям был обсажен тою же травянистой каймой.
Все существо Ипполита Матвеевича издало такой громкий стон, что Остап Бендер открыл