Page 28 - Двенадцать стульев

глаза.

— Вы с ума сошли! — воскликнул Бендер и сейчас же сомкнул сонные вежды.

— Товарищ Бендер, — умоляюще зашептала жертва «Титаника».
Остап проснулся после многих толчков и уговоров. Он внимательно посмотрел на Ипполита
Матвеевича и радостно засмеялся. Отвернувшись от директора, учредителя концессии,
главный руководитель работ и технический директор содрогался, хватался за спинку
кровати, кричал: «Не могу!» — и снова бушевал.
— С вашей стороны это нехорошо, товарищ Бендер, — сказал Ипполит Матвеевич, с
дрожью шевеля зелеными усами.
Это придало новые силы изнемогшему было Остапу. Чистосердечный его смех продолжался
еще минут десять. Отдышавшись, он сразу сделался очень серьезным.
— Что вы на меня смотрите такими злыми глазами, как солдат на вошь? Вы на себя
посмотрите?

— Но ведь мне аптекарь говорил, что это будет радикально черный цвет. Не смывается ни
холодной, ни горячей водой, ни мыльной пеной, ни керосином... Контрабандный товар.

— Контрабандный? Всю контрабанду делают в Одессе, на Малой Арнаутской улице.
Покажите флакон... И потом посмотрите. Вы читали это?

— Читал.
— А вот это — маленькими буквами? Тут ясно сказано, что после мытья горячей и
холодной водой или мыльной пеной и керосином волосы надо отнюдь не вытирать, а
сушить на солнце или у примуса... Почему вы не сушили? Куда вы теперь пойдете с этой
зеленой «липой»?

Ипполит Матвеевич был подавлен. Вошел Тихон. Увидя барина в зеленых усах, он
перекрестился и попросил опохмелиться.

— Выдайте рубль герою труда, — предложил Остап, — и, пожалуйста, не записывайте на
мой счет. Это ваше интимное дело с бывшим сослуживцем... Подожди, отец, не уходи,
дельце есть.

Остап завел с дворником беседу о мебели, и уже через пять минут концессионеры знали
все. Всю мебель в 1919 году увезли в жилотдел, за исключением одного гостиного стула,
который сперва находился во владении Тихона, а потом был забран у него завхозом 2-го
дома соцобеса.

— Так он что, здесь в доме?
— Здесь и стоит.
— А скажи, дружок, — замирая, спросил Воробьянинов, — когда стул был у тебя, ты его...
не чинил?
— Чинить его невозможно. В старое время работа была хорошая. Еще тридцать лет такой
стул может выстоять.
— Ну, иди, дружок, возьми еще рубль, да смотри не говори, что я приехал.
— Могила, гражданин Воробьянинов. Услав дворника и прокричав: «Лед тронулся», Остап
Бендер снова обратился к усам Ипполита Матвеевича:
— Придется красить снова. Давайте деньги — пойду в аптеку. Ваш «Титаник» ни к черту
не годится, только собак красить... Вот в старое время была красочка!.. Мне один беговой
профессор рассказал волнующую историю. Вы интересовались бегами? Нет? Жалко.
Волнующая вещь. Так вот... Был такой знаменитый комбинатор, граф Друцкий. Он
проиграл на бегах пятьсот тысяч. Король проигрыша! И вот, когда у него уже, кроме
долгов, ничего не было и граф подумывал о самоубийстве, один жучок дал ему за пятьдесят
рублей замечательный совет. Граф уехал и через год вернулся с орловским рысаком-
трехлеткой. После этого граф не только вернул свои деньги, но даже выиграл еще тысяч
триста. Его орловец «Маклер» с отличным аттестатом всегда приходил первым. На дерби он