Page 67 - Хождение по мукам. Восемнадцатый год

лавки стояли заколоченными, окна выбиты, заборы растащены. В соборе помещался
лазарет, на церковном дворе трепалось на веревках солдатское тряпье.

В станичном управлении, где помещался штаб главкома Сорокина, в прихожей,
забросанной окурками и бумажками, сбоку лестницы, ведущей наверх, сидел на венском
стуле красноармеец, держа между ног винтовку. Закрыв глаза, он мурлыкал что-то
степное. Это был широкоскулый парень с вихром, – знаком воинской наглости, –
выпущенным из-под сдвинутой на затылок фуражки с красным околышком. Соколовский
торопливо спросил:
– Нам нужно к товарищу Сорокину… Куда пройти?

Боец открыл глаза, мутноватые от сонной скуки. Нос у него был мягкий, несерьезный.
Он посмотрел на Соколовского – на лицо, на одежду, на сапоги, потом так же – на
Телегина. Комиссар нетерпеливо придвинулся к нему.

– Я вас спрашиваю, товарищ… Нам по чрезвычайному делу – видеть главкома.
– А с часовым не полагается разговаривать, – сказал вихрастый.

– Фу ты, черт. Это всегда в штабах такая сволочь – формалисты! – крикнул
Соколовский. – Я требую, чтобы вы ответили, товарищ: дома Сорокин или нет?

– Ничего не известно…
– А где начальник штаба? В канцелярии?

– Ну, в канцелярии.
Соколовский дернул Ивана Ильича за рукав, кинулся было на лестницу. Тогда часовой
сделал падающее движение, но остался сидеть на стуле, только выпростал из-за ног
винтовку.

– Вы куда же идете?
– То есть как – куда? – к начштабу.

– А пропуск имеется?
У комиссара даже пена выступила на губах, когда он начал объяснять часовому, по
какому делу они примчались на дрезине. Тот слушал, глядя на пулемет, стоявший перед
входом, на декреты, приказы, извещения, которыми сплошь были залеплены стены в
прихожей. Замотал головой.

– Надо понимать, товарищ, а еще вы сознательный, – сказал он с тоской. – Есть пропуск –
иди, нет пропуска – беспощадно буду стрелять.

Приходилось подчиниться, хотя пропуска выдавали где-то на другом краю площади и
присутствие, наверное, было заперто, комендант ушел, – скажут – до завтра.
Соколовский сразу даже как-то устал… В это время с площади в дверь кинулась, бухая
сапогами, низенькая фигура в разодранной до пупа рубашке, крикнула:
– Митька, мыло выдают…

Часового как ветром сдунуло со стула. Он выскочил на крыльцо. Соколовский и Телегин
беспрепятственно поднялись во второй этаж и, – после того как припухлоглазые
хорошенькие гражданочки, в шелковых кофточках, посылали их то направо, то налево, –
нашли, наконец, комнату начштаба.

Там, с ногами на ободранном диване, лежал щегольски одетый военный, рассматривая
ногти. С крайней вежливостью и вдумчиво-пролетарским обхождением, через каждое
слово поминая «товарищ» (причем «товарищ» звучало у него совсем как «граф
Соколовский», «князь Телегин»), он расспросил о сути дела, извинился и вышел,
поскрипывая желтыми, до колена шнурованными башмаками. За стеной начался шепот,
хлопнула вдалеке дверь, и все затихло.

Соколовский горящими глазами глядел на Телегина: