Page 271 - Три товарища

почувствует себя вдвойне здоровой. Антонио присоединился к нам. После обеда мы
вернулись в санях наверх, и Пат ушла к себе: доктор предписал ей двухчасовой дневной
отдых. Мы же с Кестером выкатили «Карла» из гаража и осмотрели его. Два рессорных
листа сломались — надо было их заменить. Хозяин гаража дал нам инструмент, и мы
взялись за работу. Затем долили масло и смазали все точки шасси. Когда все было
готово, мы вытолкнули «Карла» на улицу. Замызганный грязью, с обвисшими крыльями,
он стоял на снегу.

— А не помыть ли его? — спросил я.
— Нет, в дороге не надо, — сказал Кестер. — Ему это не нравится.

Тут к нам подошла Пат, выспавшаяся и посвежевшая. Собачонка прыгала вокруг нее и
бесновалась.
— Билли! — прикрикнул я. Песик застыл на месте, но оскалился — он не узнал хозяина и
явно смутился, когда Пат указала ему на меня.
— Вот это другое дело, — сказал я. — Слава Богу, что людская память лучше собачьей. А
где он был вчера?
Пат засмеялась.

— Вчера все время лежал под кроватью. Ревнует всякого, кто ко мне приходит.
Обижается и прячется.

— А ведь ты замечательно выглядишь, — сказал я.
Она посмотрела на меня счастливым взглядом. Потом подошла к «Карлу».

— Хотелось бы мне еще разок сесть в него и прокатиться.
— Естественно, — сказал я. — А ты как, Отто?

— Конечно, прокатимся. На вас теплое пальто, а в машине есть пледы и шарфы.
Пат уселась впереди, за ветровым стеклом, рядом с Кестером. «Карл» взревел. В
холодном воздухе заклубились бело-голубые выхлопные газы. Мотор еще не прогрелся.
Цепи на колесах медленно и с лязгом начали перемалывать снег. С громким треском и
гулом «Карл» сполз в деревню и, словно матерый волк, растерявшийся от топота
конских копыт и звона бубенцов, резво побежал по главной улице.
Мы выехали на природу. Уже смеркалось, и заснеженные поля переливались
красноватыми отблесками заходящего солнца. Несколько стогов сена, стоявших на
склоне, почти до верхушек ушли под снег. Тоненькими извивающимися запятыми
стремительно неслись в долину последние лыжники. Они пересекали красное солнце,
которое за склоном вновь всплыло огромным темно-раскаленным шаром.
— Вчера вы ехали по этой же дороге? — спросила Пат.

— Да.
На вершине первого подъема Кестер остановил машину. Отсюда открывалась
захватывающая панорама. Накануне, когда мы с громом и грохотом мчались сквозь
стеклянный синий вечер, мы следили только за дорогой.

За грядой склонов пролегла резко пересеченная долина. Хребты далекого горного кряжа
четко вырисовывались на фоне бледно-зеленого неба и золотисто светились. Золотые
пятна лежали и на заснеженных скатах и сияли так, будто их почистили да еще и
надраили. С каждой секундой бело-багровые склоны становились все роскошнее, а тени
все синее. Солнце висело прямо в просвете между двумя мерцающими вершинами, а
широкая долина с ее высотками и склонами словно выстроилась для могучего,
беззвучного и сверкающего парада, который принимает солнце — этот исчезающий на
глазах властелин. Фиолетовая полоса шоссе вилась вокруг холмов, пропадала, возникала
вновь, темнела на поворотах, минуя деревни и устремляясь прямо к перевалу на
горизонте.