Page 68 - Мы

68

мысли. Но было в этом что-то такое жуткое – я не мог – и с усилием вытащил из себя «нет».
– Нет, – сказал я. – Ты… ты шутишь…
Она засмеялась, громко – слишком громко. Быстро, в секунду, досмеялась до какого-то
края – оступилась – вниз… Пауза.
Встала. Положила мне руки на плечи. Долго, медленно смотрела. Потом притянула
к себе – и ничего нет, только ее острые, горячие губы.
– Прощай!
Это – издалека, сверху, и дошло до меня не скоро – может быть, через минуту,
через две.
– Как так «прощай»?
– Ты же болен, ты из-за меня совершал преступления, – разве тебе не было
мучительно? А теперь Операция – и ты излечишься от меня. И это – прощай.
– Нет, – закричал я.
Беспощадно-острый, черный треугольник на белом:
– Как? Не хочешь счастья?
Голова у меня расскакивалась, два логических поезда столкнулись, лезли друг на друга,
крушили, трещали…
– Ну что же, я жду – выбирай: Операция и стопроцентное счастье – или…
«Не могу без тебя, не надо без тебя», – сказал я или только подумал – не знаю, но I
слышала.
– Да, я знаю, – ответила мне. И потом – все еще держа у меня на плечах свои руки
и глазами не отпуская моих глаз: – Тогда – до завтра. Завтра – в двенадцать: ты помнишь?
– Нет. Отложено на один день… Послезавтра…
– Тем лучше для нас. В двенадцать – послезавтра…
Я шел один – по сумеречной улице. Ветер крутил меня, нес, гнал – как бумажку,
обломки чугунного неба летели, летели – сквозь бесконечность им лететь еще день, два…
Меня задевали юнифы встречных – но я шел один. Мне было ясно: все спасены, но мне
спасения уже нет, я не хочу спасения…

Запись 32‑ я
Конспект:

Я не верю. Тракторы. Человеческая щепочка

Верите ли вы в то, что вы умрете? Да, человек смертен, я – человек: следовательно…
Нет, не то: я знаю, что вы это знаете. А я спрашиваю: случалось ли вам поверить в это,
поверить окончательно, поверить не умом, а телом, почувствовать, что однажды пальцы,
которые держат вот эту самую страницу, – будут желтые, ледяные…
Нет: конечно, не верите – и оттого до сих пор не прыгнули с десятого этажа
на мостовую, оттого до сих пор едите, перевертываете страницу, бреетесь, улыбаетесь,
пишете…
То же самое – да, именно то же самое – сегодня со мной. Я знаю, что эта маленькая
черная стрелка на часах сползет вот сюда, вниз, к полночи, снова медленно подымется
наверх, перешагнет какую-то последнюю черту – и настанет невероятное завтра. Я знаю это,
но вот все же как-то не верю – или, может быть, мне кажется, что двадцать четыре часа –
это двадцать четыре года. И оттого я могу еще что-то делать, куда-то торопиться, отвечать
на вопросы, взбираться по трапу вверх на «Интеграл». Я чувствую еще, как он покачивается
на воде, и понимаю – что надо ухватиться за поручень – и под рукою холодное стекло.
Я вижу, как прозрачные живые краны, согнув журавлиные шеи, вытянув клювы, заботливо
и нежно кормят «Интеграл» страшной взрывной пищей для двигателей. И внизу на реке –
я вижу ясно синие, вздувшиеся от ветра водяные жилы, узлы. Но так: все это очень отдельно
от меня, посторонне, плоско – как чертеж на листе бумаги. И странно, что плоское,
чертежное лицо Второго Строителя – вдруг говорит: