Page 71 - Мы
P. 71

71

               не оглядываясь, быстро – все быстрее…
                     Я подошел к столику Ю. Взволнованно, негодующе раздувая жабры, она сказала мне:
                     – Вы понимаете – все как с ума сошли! Вот он уверяет, будто сам видел около Древнего
               Дома какого-то человека – голый и весь покрыт шерстью…
                     Из пустой, ощетинившейся головами кучки – голос:
                     – Да! И еще раз повторяю: видел, да.
                     – Ну, как вам это нравится, а? Что за бред!
                     И это  «бред» –  у нее  такое  убежденное,  негнущееся,  что я  спросил  себя:  «Не бред ли
               и в самом деле все это, что творится со мною и вокруг меня за последнее время?»
                     Но взглянул  на свои  волосатые  руки –  вспомнилось:  «В тебе,  наверно,  есть  капля
               лесной крови… Может быть, я тебя оттого и…»
                     Нет: к счастью – не бред. Нет: к несчастью – не бред.

                                                      Запись 33‑ я
                                                         Конспект:
                                    (Это без конспекта, наспех, последнее)

                     Этот день – настал.
                     Скорей за газету:  быть может – там… Я читаю газету глазами (именно так: мои глаза
               сейчас –  как перо,  как счетчик,  которые  держишь,  чувствуешь,  в руках –  это постороннее,
               это инструмент).
                     Там – крупно, во всю первую страницу:
                     – «Враги  счастья  не дремлют.  Обеими  руками  держитесь  за счастье!  Завтра
               приостанавливаются  работы –  все нумера  явятся  для Операции.  Неявившиеся –  подлежат
               Машине Благодетеля».
                     Завтра! Разве может быть – разве будет какое-нибудь завтра?
                     По ежедневной  инерции  я  протянул  руку  (инструмент)  к книжной  полке –  вложил
               сегодняшнюю газету к остальным, в украшенный золотом переплет. И на пути:
                     – «Зачем?  Не все ли  равно?  Ведь  сюда,  в эту  комнату –  я уже  никогда  больше,
               никогда…»
                     И газета из рук – на пол. А я стою и оглядываю кругом всю, всю комнату, я поспешно
               забираю с собой – я лихорадочно запихиваю в невидимый чемодан все, что жалко оставить
               здесь. Стол. Книги. Кресло. На кресле тогда сидела I – а я внизу, на полу… Кровать…
                     Потом минуту, две – нелепо жду какого-то чуда, быть может – зазвонит телефон, быть
               может, она скажет, чтоб…
                     Нет. Нет чуда…
                     Я ухожу –  в неизвестное.  Это мои  последние  строки.  Прощайте –  вы, неведомые,  вы,
               любимые, с кем я прожил столько страниц, кому я, заболевший душой, – показал всего себя,
               до последнего смолотого винтика, до последней лопнувшей пружины…
                     Я ухожу.

                                                      Запись 34‑ я
                                                         Конспект:
                             Отпущенники. Солнечная ночь. Радио-валькирия

                     О, если бы  я  действительно  разбил  себя  и всех  вдребезги,  если бы  я  действительно –
               вместе  с нею –  оказался  где-нибудь  за Стеной,  среди  скалящих  желтые  клыки  зверей,
               если бы я действительно уже больше никогда не вернулся сюда. В тысячу –  в миллион раз
               легче. А теперь – что же? Пойти и задушить эту – Но разве это чему-нибудь поможет?
                     Нет,  нет,  нет!  Возьми  себя  в руки,  Д-503.  Насади  себя  на крепкую  логическую  ось –
               хоть  ненадолго  навались  изо всех  сил  на рычаг –  и, как древний  раб,  ворочай  жернова
   66   67   68   69   70   71   72   73   74   75   76