Page 71 - Мы

71

не оглядываясь, быстро – все быстрее…
Я подошел к столику Ю. Взволнованно, негодующе раздувая жабры, она сказала мне:
– Вы понимаете – все как с ума сошли! Вот он уверяет, будто сам видел около Древнего
Дома какого-то человека – голый и весь покрыт шерстью…
Из пустой, ощетинившейся головами кучки – голос:
– Да! И еще раз повторяю: видел, да.
– Ну, как вам это нравится, а? Что за бред!
И это «бред» – у нее такое убежденное, негнущееся, что я спросил себя: «Не бред ли
и в самом деле все это, что творится со мною и вокруг меня за последнее время?»
Но взглянул на свои волосатые руки – вспомнилось: «В тебе, наверно, есть капля
лесной крови… Может быть, я тебя оттого и…»
Нет: к счастью – не бред. Нет: к несчастью – не бред.

Запись 33‑ я
Конспект:
(Это без конспекта, наспех, последнее)

Этот день – настал.
Скорей за газету: быть может – там… Я читаю газету глазами (именно так: мои глаза
сейчас – как перо, как счетчик, которые держишь, чувствуешь, в руках – это постороннее,
это инструмент).
Там – крупно, во всю первую страницу:
– «Враги счастья не дремлют. Обеими руками держитесь за счастье! Завтра
приостанавливаются работы – все нумера явятся для Операции. Неявившиеся – подлежат
Машине Благодетеля».
Завтра! Разве может быть – разве будет какое-нибудь завтра?
По ежедневной инерции я протянул руку (инструмент) к книжной полке – вложил
сегодняшнюю газету к остальным, в украшенный золотом переплет. И на пути:
– «Зачем? Не все ли равно? Ведь сюда, в эту комнату – я уже никогда больше,
никогда…»
И газета из рук – на пол. А я стою и оглядываю кругом всю, всю комнату, я поспешно
забираю с собой – я лихорадочно запихиваю в невидимый чемодан все, что жалко оставить
здесь. Стол. Книги. Кресло. На кресле тогда сидела I – а я внизу, на полу… Кровать…
Потом минуту, две – нелепо жду какого-то чуда, быть может – зазвонит телефон, быть
может, она скажет, чтоб…
Нет. Нет чуда…
Я ухожу – в неизвестное. Это мои последние строки. Прощайте – вы, неведомые, вы,
любимые, с кем я прожил столько страниц, кому я, заболевший душой, – показал всего себя,
до последнего смолотого винтика, до последней лопнувшей пружины…
Я ухожу.

Запись 34‑ я
Конспект:
Отпущенники. Солнечная ночь. Радио-валькирия

О, если бы я действительно разбил себя и всех вдребезги, если бы я действительно –
вместе с нею – оказался где-нибудь за Стеной, среди скалящих желтые клыки зверей,
если бы я действительно уже больше никогда не вернулся сюда. В тысячу – в миллион раз
легче. А теперь – что же? Пойти и задушить эту – Но разве это чему-нибудь поможет?
Нет, нет, нет! Возьми себя в руки, Д-503. Насади себя на крепкую логическую ось –
хоть ненадолго навались изо всех сил на рычаг – и, как древний раб, ворочай жернова